– Бог всегда любил ковер, с тех самых пор, когда его создал. В раю были золото, и хрусталь, и все самое прекрасное, что можно вообразить. Гурии сидели на коврах и пели очень красивые песни. Потом, после изгнания людей из рая, первый сын Адама – пророк Шис – взял шерсть верблюда. Окрасил ее тремя растениями. Может, еще и камнем индиго, я точно не знаю. Сделал пряжу и выткал первый земной ковер. Человечество после потопа родилось заново в Кавказских горах, где пристал ковчег. И ковры начинаются отсюда. Поэтому здесь они самые разнообразные. В узорах древних ковров есть очень большие секреты, признания, поручения будущим поколениям. Только мы не можем их понять…
Круглое лицо пожилой лезгинки задумчиво и торжественно. Изящная армуда с чаем гранатового цвета стынет на столе, а она, не отрываясь, глядит на станок с растянутым ковром – то ли как мать на дитя, то ли как верующий на икону. Скоро кто-то будет топтать его ногами, не задумываясь о том, что в этих хитросплетениях пряжи сокрыта вся жизнь – богатство и нищета, любовь и ненависть, радость и боль…
Задолго до Кандинского и Брейгеля
Дагестанское селение Межгюль затеряно среди гор и лощин, столь хаотичных, что кажется – некий гигант смял здешнюю землю, словно клочок бумаги. Столь же смято, перемешано здесь и время. В крохотном советском Доме культуры – список тухумов (родственных групп) и перечень адатов (доисламских обычаев). Возле древних надгробий, расписанных изящными узорами, стоит современный дом, у порога привязан осел, на веревках сушится белье.
По улице, продавленной грузовиками, с блеяньем течет сплошной овечий поток. Над селением носятся утонченные ласточки. С веселым цвиканьем они влетают в окна местной фабрики. Там на подушках сидят женщины – по пять или шесть за каждым станком. Выпуклые очки, редкие зубы – на протезы, даже металлические, нужны деньги. С синхронностью единого бионического станка они ткут ковры, и только редкие шутки на табасаранском вносят разнообразие в монотонный труд. Не глядя на лежащую поодаль «шпаргалку», ткачихи тянут нити из висящих сверху разноцветных клубков и, ловко орудуя крючком, вплетают их в основу. В кучу свалены мобильники, из одного из них доносится простенький ритмичный мотив.
Когда ряд закончен, его с лязганьем прибивают рагами – тяжелыми зубатыми брусками. Ворс, выступающий над поверхностью ковра, состригают особыми ножницами – их прототипы встречались еще на стоянках бронзового века. Дюжина ладоней с синхронностью многоножки проталкивает уток, и все повторяется вновь и вновь – до самого перерыва, когда мастерицы ненадолго сменят фабричный труд на домашний, готовя обед для всей семьи.
Невольно вспоминаются слова одного из участников Кавказской войны – офицера Бессонова, написавшего об этих местах: «На сыром полу пещеры, застеленном только свалявшимся сеном и грязными тряпками, сидело в ряд шесть женщин. Сквозь камень просачивалась влага, в трещинах шевелились мокрицы, воздух, пропитанный запахом прелой шерсти, был невыносим для дыхания. У самого входа в пещеру сидела маленькая девочка с бледным личиком и красными от напряжения глазами; своими тонкими белыми пальчиками она, не отставая от других, ткала ковер. И я подумал: недолго при таком труде и ей превратиться в такую же старуху, как все остальные. Работали женщины в полутьме, и я поразился, как могли они создавать поистине художественные произведения».
– Все мы тут старухи, – говорит мастерица Гюлназ Юзбекова. Она первой вернулась с обеда и пьет чай, дожидаясь остальных. Чтобы успеть к началу рабочего дня, Гюлназ встает каждый день не позднее пяти утра. Надо сделать все домашние дела и накормить пятерых детей. – Мне 50 лет, я в очках сижу. Труда много, зарплаты мало. Летом домашние дела, коровы – тогда станки пустуют. Говорят, скоро все закроется. Молодые работать не хотят, да и не умеют. Раньше мы учились у родителей, но сейчас дома уже никто не ткет. Только на фабрике.
– Нравится работа?
Гюлназ качает головой:
– Другой в селении нет, а кушать надо…
На шумном проспекте Петра Первого в Махачкале посетителей зазывает Центр этнической культуры. Здесь есть все: и кубачинские браслеты, и гоцатлинские кинжалы, и даже костюмы горянок из самых разных уголков Дагестана. Но больше всего руководитель центра Шахнабат Алимагомедова любит ковры. Эта современная деловая женщина родом из Межгюля. Она потомственная мастерица. В три года уже завязывала узелки, в четвертом классе самостоятельно ткала ковер. Вот только в советские времена картина была несколько иной.
– У нас всегда радовались рождению дочерей. За работу мы получали 250 рублей в месяц – вдвое больше, чем учитель! В нашей семье было семь девочек – целое богатство! И работа была в радость. Ковер – не какой-то обычный предмет, он наполнен смыслом. В горах по сей день говорят: «Хозяин старинных ковров имеет богатую библиотеку».
Шахнабат листает сложенные друг на друга ковры, словно страницы гигантской книги, полной удивительных историй.
– В коврах бывают медальоны, вокруг которых группируется орнамент. На самых старых рисунках в центре изображали Землю, теперь – Солнце. Бордюр собирает узор воедино, чтобы в доме был порядок. В нем почти всегда есть кайма, изображающая воду или бесконечность.
Один за другим мелькают ковры, сотканные разными народами, названные в честь древних селений и давно умерших мастериц. Аварские давагины, табасаранские кюмесы, кумыкские думы и циновки… По шерстяному ворсу плывет лодка – тот самый Ноев ковчег. Хочется верить, что на нем среди спасенных тварей путешествовали сразу два ковра – с мужским и женским узором. Ибо орнаменты, как и живые существа, имеют пол. На коврах «Чире», словно на абстракционистской версии полотен Брейгеля, разворачивается обширная панорама окрестностей одноименного аула: ущелье, долина, крутые скалы. На популярном сумахе притаился дракон, а узор «Ахтынская роза», скорее всего, позаимствован с павловопосадских платков, привезенных сюда в XIX веке русскими солдатами. Мелькают схематичные растения и звери, кресты и солярные знаки. Они уходят все глубже в толщу времен, и вот уже посередине орнамента прорастает огромное древо жизни, над которым стоит языческая богиня-мать с двумя птицами в тонких руках…
Как утратили старинные технологии…
История кавказского ковроткачества уходит в необозримую древность. Местные ковры упоминал еще Геродот, их богатые цвета хвалили путешественники VII века. Это потом дагестанцы и азербайджанцы будут спорить до хрипоты, на чьей территории появился тот или иной узор. В те времена и на севере, и на юге их создавали одни и те же народы, не помышлявшие о будущей границе. В XII веке великий Низами рассказывал в поэме «Хосров и Ширин» о старинных безворсовых коврах, украшенных драгоценными камнями. Даже часть налогов здесь взималась не серебром, а этими предметами роскоши. Прикаспийские ковры нередко украшали шедевры художников Возрождения. Дева Мария с младенцем у нидерландского мастера Ганса Мемлинга восседает на «Мугане», а изображенные Гольбейном послы вальяжно облокотились на испещренный свастиками гянджа-казахский ковер.
После вхождения Дагестана в состав России настала эпоха мануфактур. В XIX веке в Каспийской области производились десятки тысяч ковров. Этому способствовало изобилие шерсти и натуральных красителей, в особенности – марены.
В ковроткачестве красный цвет, олицетворяющий огонь, всегда был одним из главенствующих. Его получали из червей и моллюсков, но самым доступным источником была марена красильная – скромное растение с желтыми цветами и длинным багровым корнем. Она здесь росла настолько обильно, отличалась такими изысканными оттенками и приносила столь огромные доходы, что эти корни даже попали на герб Дербента.
Все изменилось в 1869 году, когда немецкие химики Карл Гребе и Карл Либерман открыли синтез дешевого искусственного ализарина – красящего вещества марены. Пришло время анилиновых красителей. Тщетно иранский шах приказывал отрубать руку всякому, кто расцвечивал пряжу новомодными химикалиями. Прогресс было не остановить. Окончательно похоронила естественные красители советская власть, собравшая работавших по старинке кустарей в большие фабрики. Директоров заботили масштабы и дешевизна, а не вздохи бабушек об особых, словно сияющих оттенках маренового корня. Древние рецепты забылись, а старинные ковры в конце XX века утекли за границу, так что сейчас их в Дагестане сложно отыскать даже в музеях. Захирело, не выдержав конкуренции с зарубежными товарами, и экономичное анилиновое производство.
Шахнабат уверена, что традиционное ковроткачество еще можно спасти. Стоит создать подходящие условия – и на смену уходящему поколению межгюльских ткачих явятся их дочери и внучки. Вот только государственное финансирование ремесел словно уходит в песок, не достигая адресатов. Даже овечью пряжу жителям республики, известной своими отарами, приходится закупать в Москве: местное производство давно обанкротилось. Но когда чиновники разводят руками, на помощь приходят энтузиасты, у которых, может, и нет бешеных денег, зато есть любовь к своему делу.
…и обрели вновь
В просторном кабинете здания Академии наук неподалеку от Центра этнической культуры меня встречает заслуженный деятель науки Республики Дагестан, доктор исторических наук Магомедхан Магомедханов. Здесь он заведует отделом этнографии. Самые яркие авантюры этого необычного человека – плотного, с резким, словно рубленым, суровым лицом – достойны быть вытканными на ковре. Ведь это профессор Магомедханов был первым, кто попытался возродить дагестанские ковры в том виде, в каком их ткали до изобретения анилиновых красок. Было это в 1993 году.
– Мои рисунки разворовали по всему Дагестану, и я рад, – веско говорит создатель бренда «Ханские ковры». – Ковроткачество – огромный мир. Есть международные конгрессы, есть Всемирная ассоциация по натуральным красителям, в исполнительный комитет которой я вхожу. На конференции в Южной Корее мой желтый цвет занял первое место. Коллеги спросили, откуда я его беру, и я сказал – из рододендрона. Но ничего у них не вышло. Оказалось, что в Дагестане растет особый рододендрон, с иными свойствами.
Многие объявляют себя первооткрывателями, но на самом деле возвращение к натуральным красителям ковров инициировал в 1991 году американец Джордж Евремович, внук председателя парламента Югославии, которого расстрелял Иосип Броз Тито. Еще был немец Гароль Бёмер, который в Турции получил огромные гранты на восстановление естественных красок. Я познакомился с Евремовичем, но тот мне ни единого секрета не раскрыл.
К счастью, в 1984 году я встретил на конференции американку Джозефину Пауэлл. Легендарная женщина! Еще во времена короля Захир-шаха она создала Национальный музей Афганистана. Его потом разбомбили, но Джозефина успела спасти весь архив и передать его в Гарвард. Я ей пожаловался, и она сказала: «Ничего они в этом деле не смыслят. Гароль как был школьным учителем химии, так им и остался, а Евремовича больше интересуют деньги, чем ковры. Ты надолго в Стамбуле?». И за неделю прямо у себя на кухне многое мне объяснила.
Вернулся я на родину, сделал пару ковров и показал Евремовичу. Тот их почти полчаса осматривал, потом сказал, что будет со мной работать.
Пришел я на фабрику в Хучни – а там одна администрация. Производства нет, зарплаты никакой, стекла выбиты, грязь, ветер. Когда я предложил договор аренды, они испугались. Решили, что я – мафиози и собрался здание отнимать. Не хотите контракт? Значит, все будет незаконно. Наличкой. Это мои собственные деньги, зачем мне главу района кормить? Так и работал. В лихие девяностые здесь шла война, а я поставлял в Америку ковры. Когда международный аэропорт был закрыт, вывозил через Ичкерию, вообще без всякой таможни. Потом бабахнуло 11 сентября, в США резко упал спрос, и у Евремовича начались большие проблемы. Сейчас я ковры почти не делаю.
Это вам не какие-нибудь персидские ковры
– Любой пакистанский ковер уступает сделанному на Кавказе, – уверен Ариф Сулейманов, в прошлом заместитель декана юрфака Даггосуниверситета, а ныне чуть ли не единственный предприниматель республики, которому удалось построить устойчивый доходный бизнес по производству ковров. – Массовая штамповка невозможна, но продавать в год полтысячи квадратных метров дорогих изделий вполне реально. Наши сумахи не имеют аналога в мире. И хотя это понимает лишь один из тысячи, такой человек иранский ковер вместо дагестанского никогда не купит.
Мы сидим в широкой гостиной махачкалинского дома Арифа. Во дворе двое помощников устраивают купание красного ковра: перед тем, как отправить новорожденный предмет роскоши в магазин, его надо вымыть и хорошенько подстричь по краям.
Чувствуется плотный запах мокрой овчины. Ариф, надвинув на лоб простецкую бейсболку, разливает чай. Он табасаранец, и любовь к этому напитку у него врожденная, равно как и любовь к исконному ремеслу его соплеменников – ковроткачеству. Коллеги уважительно говорят про Сулейманова, что он родился на ковре. Мать его была известной мастерицей, и сам будущий юрист с детства умел ткать пестрые сумахи. В 1998 году он вернулся к этому ремеслу, которое постепенно стало главным делом его жизни.
– Когда я начинал, никто не верил в успех, – довольно улыбается Ариф. – А я видел важность моего занятия не только для нашего ремесла, но и для всего человечества. Десять лет мы почти не делали ковры, занимались исключительно цветами. Читали старинные книги, ставили опыты. Перелопатили около двухсот растений, перепробовали множество их сочетаний. Сейчас используем 18 основных цветов. Запатентовать это невозможно, мы просто храним наши секреты. Для мастера их потеря равносильна самоубийству.
Впрочем, одних секретов недостаточно. Нужна еще яростная, бескомпромиссная готовность работать. Недаром Ариф в шутку говорит, что в Дагестане выживают только трудоголики и казнокрады. Сейчас у него уже четыре фабрики, он строит новые. Помощники набираются опыта, но все равно красильню Сулейманов всегда контролирует лично. Свойства растений постоянно меняются, а потому их концентрацию приходится регулировать «на глазок». Иначе тех самых, изначальных цветов не достичь.
В отличие от Магомедхана, он ориентируется на внутренний рынок. Большинство его изделий покупают дагестанцы, знающие толк в качественных коврах, – от главы республики до эмигрантов, давно покинувших родные места.
– Мне говорили: «Зачем ты это делаешь? Ковроткачество – тяжкий, рабский труд за унизительно низкую плату. Наш народ занимался им испокон веков, но тебе это надо?». И я тоже думал: неужели меня будут проклинать? Но потом спросил у самих женщин, и они удивились: «Ариф-халу, да вы что!» Ткачихи знают: стоит им подняться от станка, на их место тут же сядут другие. Если бы много бизнесменов платили столько, как я плачу, было бы тяжело. Но работы в деревнях нет. Люди брошены на произвол судьбы. Вот и остается им лишь ткать, как их бабки и прабабки делали. И так же, как они, создавать прекрасное. Хороший ковер будто радуга на небе. Даже лучше – такого богатства оттенков не найдешь и на радуге…
Круглолицая лезгинка вплетает в трепещущую основу тысячи нитей, обрывая их, словно древняя богиня судьбы. Каждая ворсинка неповторима, но только там, где все они сливаются в единое целое, можно разглядеть и узор, и смысл.
Орнамент ковра подобен книге, которая писалась не одну тысячу лет. Любой самый крошечный его символ имеет значение, каждый штрих рожден тяжким, мучительным трудом многих поколений. Но даже в страшной «Топанче» среди знаков войны и крови опытный глаз различит силуэты птиц, яркое солнце, озаренные им дома и кущи райского сада, заветной родины людей и ковров.
Ковроделие является одним из ведущих художественных ремесел Дагестана. В прошлом, практически, все женщины-дагестанки занимались в свободное от сельскохозяйственных работ время ткачеством и рукоделием.
Точной даты возникновения ковроделия в Дагестане указать нельзя, но известно, что древний человек на территории Дагестана начал заниматься ткачеством примерно в III - II тыс. до н. э. Это подтверждают многочисленные археологические находки в виде фрагментов керамики с отпечатками полотна, тлен от шерстяной подстилки из Паласасыртского могильника (IV - VI вв. н.э.), а также различные по форме пряслица из могильников эпохи бронзы (II тыс. до н. э.) и железа (I тыс. до н. э., найденные в Южном Дагестане. Похожие пряслица использовались мастерицами в некоторых районах Дагестана как основной инструмент для изготовления пряжи вплоть до середины 20 века.
Античные авторы Геродот, Страбон, Плиний Старший в своих трудах упоминают о широком распространении ковровых изделий у народов Кавказа. В арабских источниках XI -XII вв. авторы рассказывают об использовании на территории Кавказской Албании природных красителей марены и шафрана. Еще в XIX в. марена в большом количестве выращивалась в окрестностях Дербента и была главным продуктом экспорта во многие страны.
Развитию ремесел, связанных с обработкой шерсти на территории Дагестана, способствовало много факторов. В первую очередь, это суровый климат, требующий утепления каменных стен и земляных полов в жилище, изобилие местного сырья (шерсти и натуральных красителей), а также большое количество свободных женских рук в осенне-зимний период. Наряду с ковроделием успешно развивались такие женские ремесла, как узорное вязание, суконный и бурочный промысел, вышивка золотыми и шелковыми нитями, плетение кружева, кистей и галуна и т.д. Однако ведущая роль принадлежала производству ковров и ковровых изделий.
Ковры выполняли самые разнообразные функции в доме. В первую очередь, их использовали для покрытия глиняного пола и утепления каменных стен жилища в холодное время года. А так как в мусульманском доме мебели, практически, не было, ковры заменяли ее. Для отдыха и как небольшие подушки под локоть использовались "мутаки", в специальные тканные сундуки складывали приданое для дочери, одежду, постельные принадлежности. В горных условиях очень удобными были переметные сумки ("хурджины"), разнообразные мешки для переноски тяжестей ("мафраши", "чувалы", торбы), широко распространены по всему Дагестану узорные ленты для ношения водоносных кувшинов, попоны для лошади и наседельники.
Ковры и ковровые изделия обязательно давали в приданое невесте, при совершении молитвы применялись небольшие коврики "намазлыки", специальными накидками накрывали люльку с младенцем, важную роль ковры и вышивки играли в погребальном обряде. Кроме утилитарной и ритуальной функций ковры и ковровые изделия выполняли и декоративную, являясь самым ярким пятном в интерьере достаточно аскетичного горского жилища. Однако, бытующее в горах изречение: "Имеющий несколько старинных ковров, имеет богатую библиотеку" свидетельствует о глубоко духовном значение ковров в жизни дагестанских народов, о сложной семантике коврового орнаментального языка.
Создание ковра или даже небольшого изделия - очень трудоемкий процесс. В отличие от других видов народного искусства, где существовало определенное разделение труда, в ковроткачестве дагестанка все делала сама, начиная с приготовления пряжи. Для ковра использовалась шерсть осенней и весенней стрижки (наиболее качественной считалась осенняя), которую мыли, сушили, перебирали, затем трепали и расчесывали, скручивали пряжу, которую окрашивали натуральными красителями в разные цвета и оттенки.
Излюбленными цветами дагестанских ковров был красный и синий, символизирующие основные природные стихии. Необходимый цвет ковровщицы получали из листьев, коры, корней различных растений. Красный и его оттенки (от светло-розового до малинового) давала марена. Синий получали из привозного индиго, желтый добывали из луковой кожуры, коры барбариса, зверобоя, душицы. Его же использовали для получения зеленого цвета, окрашивая желтую пряжу синим. Особенно много оттенков - от желтого до буро-коричневого можно было получить из кожуры зеленого грецкого ореха. Белая шерсть иногда не красилась, а использовалась в натуральном виде.
Для ткачества применялся обычный для Дагестана вертикальный станок, состоящий из двух столбов и поперечных осей. Обычно он устанавливался в слегка наклонном положении.
Нередко процесс создания ковра сопровождался посиделками, песнями, рассказами. А после завершения работы, когда готовую вещи снимали со станка, его разбирали и прятали до следующего раза, ибо существовало поверье, что станок не должен стоять пустым.
Приобщать девочек к непростому искусству ковроделия в горах, особенно в Южном Дагестане, начинали очень рано - с пяти-шести лет. У каждого дагестанского народа ковры различаются по орнаменту и технологическим особенностям. В целом классификацию дагестанских ковров можно произвести следующим образом:
1. Безворсовые ковры
2. Ворсовые ковры
3. Войлочные ковры.
Первая группа условно делится на две подгруппы:
3. Циновки
В своей основе ковры первого типа - это простые полосатые паласы. Они вырабатываются по всему Дагестану из конопли, хлопка и шерсти. Паласы второго типа отличаются слегка усложненным рисунком. В них вводятся узорные полосы с геометрическим орнаментом, которые чередуются с гладкими. Такие паласы производятся в аварском селении Корода и лакском селении Балхар (т.н. "туруты"). Подобная композиция переносится мастерицами и на мелкие изделия, выполняемые в этих регионах - сумки, хурджины, водоносные ленты.
Для лакцев и лезгин характерны яркие красочные "килимы" (именно этот вид паласов в Дагестане называют килимом) с многократно повторенным элементом - шестиугольным медальоном, т. н. "ширван - килим". Последовательно расположенные фигуры образуют ряды - полосы, которые и составляют композицию ковра. Для них также характерна композиция в виде одного или нескольких ромбов, расположенных в ряд по длине поля. Килимы этого типа производятся с зазорами и со сцеплением утков.
В ряде ковровых изделий с.Ахты, встречается часто повторяемый цветочный мотив "розы" на темном фоне. Его появление относят к концу XIX в., связывая с распространением здесь европейских и российских товаров и с возникшей модой на изображения цветов. На сегодняшний день этот элемент является неотъемлемой частью домашней вязаной обуви Южного Дагестана - "джурабов".
В предгорных и горных районах Центрального Дагестана изготовляется гладкий ковер, называемый "давагином" у аварцев и "думом" у кумыков, имеющие сходный орнамент. Подобные ковры - непременный атрибут аварского или кумыкского дома. При сравнительно небольшой ширине они имеют большую длину (до 6-7 м.), закрывая две или даже три стены жилища.
Композиция таких ковров достаточно устойчива. Обычно, на синем фоне в один, два или три ряда в шахматном порядке располагаются красные (в думах иногда желтые, зеленые, коричневые) медальоны. Их сложный, изрезанный силуэт иногда имеет до десяти и более ответвлений, напоминающих длинные птичьи шеи. Видимо, этим сходством и объясняются их названия: "многошеие дома", "птичьи дома". Некоторые исследователи насчитывают до 25 местных наименований медальонов этих паласов.
Кроме традиционных элементов во многих давагинах встречаются уникальные орнаменты с изображением "древа жизни", рук, "драконов", жирафа, верблюда, коней и т.п. Многие ковры датированы годами хиджры, некоторые имеют арабские надписи с именами ковровщиц или заказчика.
Одним из интереснейших видов безворсового дагестанского ковра является т. н. "супрадум". Техника его аналогична технике давагина. Производились они в с. Чиркей и обычно имели до 5-7 м длины. Орнамент супрадума отличается своеобразной композицией. Обычно на красном или темно-бордовом поле располагается в ряд несколько синих 8-угольных медальонов с небольшим "озерцом" в центре каждого. Основное поле и медальоны заполнены антропоморфными фигурами, разнообразными архаичными знаками, растительным орнаментом. Для супрадума характерна традиционная для аварского ковроткачества простая и лаконичная цветовая гамма: красный, синий, белый или их оттенки, причем ковры конца XIX века отличаются более светлыми красками. Иногда в 8-угольный медальон вводятся белые "молнии".
В аварском селении Урма Левашинского района издавна изготовлялись узорные циновки "чибта" - очень своеобразный вид изделий, не имеющий аналогов в других районах Дагестана. Эти циновки урминские мастерицы плели из тонкой и прочной болотной осоки.
Основой служит грубая некрашеная шерсть или хлопчатобумажная нить, а для узора используется крашеная шерстяная пряжа. На золотистом фоне осоки мастерица помещает рисунок, напоминающий "рукъзалы" давагинов темно-красного, синего или оранжевого цвета. Контур фигур подчеркивался каймой черного цвета. Чибтой обычно покрывали пол, но иногда их использовали как подстилку под ворсовые ковры для большей сохранности последних.
К безворсовым односторонним коврам относится один из популярнейших в Дагестане видов ковра - "сумах", изготовляемый в Южном Дагестане и некоторых районах Азербайджана. Сумахи отличаются большой оригинальностью, высокими утилитарными и художественными качествами. Ими застилают пол, и поэтому они обычно делаются большого размера. Сумахи выполняются способом попарной обвивки нитей основы композиционной ниткой в виде "косичек" и проведения утка между ними. Сумах очень плотен, не собирает пыли, в то же время мягок и пружинист, благодаря "подковровому" нижнему слою, который образуется благодаря выпускаемым наизнанку концам композиционной нитки. Это же сообщает сумахам малую теплопроводность - качество, крайне необходимое при земляных и каменных полах дагестанских жилищ старого типа. Благодаря необычной технике и орнаменту, сумахи и по сей день широко бытуют в дагестанских домах. В прошлом на сумах можно было выменять хорошего коня или корову.
Орнамент сумахов преимущественно носит геометрический характер и состоит из трех крупных центральных медальонов или множества более мелких, расположенных в шахматном порядке. Композиции сумахов довольно разнообразны, нередко в орнаменте встречаются антропоморфные и зооморфные элементы, есть композиция, трактуемая местными мастерицами как "дракон" или "спящий дракон" и т.д.
Встречается композиция в виде пяти небольших ковриков типа "намазлык", расположенных на одном ковре. Колорит основан на мягких сочетаниях кирпично-красных, коричневых, синих, белых, оранжевых тонов. К сожалению, во второй половине ХХ в. мастерицы используют в своих коврах две композиции: решетчатую и состоящую из 3 ромбов. Изменилась и цветовая гамма, преобладающими стали синий, бордовый, серый.
Следующую большую группу ковров составляют ворсовые ковры. Выполняются ворсовые ковры способом узловязания - гиордес. Мастерица после завязывания узла отрезает пряжу специальным ножом, определяя высоту ворса в зависимости от качества нити. В Дагестане существует несколько центров ворсового ковроделия. И хотя ворсовые ковры средней и низкой плотности для собственных нужд ткали и на кумыкской плоскости, и в центральном нагорном Дагестане у аварцев, но только южно-дагестанские (табасаранские) ковры получили международное признание. С ворсовыми коврами у южнодагестанских народов связано много поверий и красивых традиций. Во многих селениях для продолжения рода по готовому ковру пускают походить маленького мальчика, надеясь, что по этому ковру будут ходить и его внуки. И если в семье много девочек, значит там будет много ковров, будет и достаток.
По орнаменту в свое время была проведена классификация дагестанских ворсовых ковров, и были выделены 11 основных типов ковров, получивших название по наименованию населенного пункта, где вырабатывались ковры с характерным для данной местности орнаментом. В Южном Дагестане насчитывается 8 таких типов: "Ахты", "Микрах", "Дербент", "Рушуль", "Табасаран", "Хив", "Касумкент", "Рутул". К северной группе ворсовых ковров относятся: аварские "Тлярата", кумыкские "Дженгутай" и "Казанище". На данный момент эта классификация немного устарела, и приемлема, в основном, к старым коврам, а не к современным. Сейчас не наблюдается такого жесткого орнаментального разграничения, и в Южном Дагестане в ковровых центрах производятся ковры любого рисунка.
Можно выделить общие закономерности композиции дагестанских ворсовых ковров, как, например, замкнутость композиции, наличие центрального поля, бордюра, нечетное количество кайм. Популярны ковры с такими традиционными рисунками как "Ерси", чью композицию связывают с с.Ерси; "Чере" или "Чаргюль", "Чир"ар"; "Сафар", местная трактовка которого связывает его происхождение с именем ковровщицы Сафар. Рисунок "Бурмы" или "Перебедиля" (по названию с.Перебедиль в Азербайджане) трактуется местными мастерицами как изображение двух противостоящих войск. Причем, один элемент может иметь разные названия: у одной мастерицы он называется "боевой слон", у другой - "улитка". "Тапанча" считается изображением рукоятей старинных кремневых пистолетов; "Мерхер" означает "сани"; "Патнуси" - от русского слова "поднос"; "Гасанкала" по названию крепости; "Джакул" означает "кукла", "Хорасан" - от названия древнего иранского города.
В советский период достаточно распространенным было создание тематических ковров, например, "В.И. Ленин" (1957 г., Дербентская ковровая фабрика); "Аврора" (1957 г., Дербентская ковровая фабрика); "Всадники революции" (1972 г., автор эскиза Шалумов Ш.А), "Дружба народов" (1972 г., автор эскиза Смирнова С.П.)..
В это же время появляются новые формы мелких ковровых изделий, выполняемых в ворсовой технике. Это разнообразные сюжетные коврики небольших размеров, покрывала для кресел и стульев, чехлы для подушек и т. д.
Третью, небольшую, но не менее интересную и разнообразную группу дагестанских ковров представляют собой войлочные ковры. Производство войлока относится к одному из древнейших промыслов и в настоящее время сохранилось в Дагестане, преимущественно, в предгорных районах северо-восточной части Дагестана и Ногайской степи. Однако, до недавнего времени войлочные ковры были неотъемлемой частью приданого невесты у аварцев, кумыков, лакцев. Для лакских войлоков "кийизов" характерны вваляные разноцветные орнаменты в виде перекрещивающихся полос и ромбов; у аварцев были распространены белые кошмы "буртина", заменяющие в свое время постельные принадлежности.
Изготовлялись войлоки следующим способом. Подготовленная шерсть ровным слоем укладывалась на циновку, разложенную на земле, сбрызгивалась горячей водой, разглаживалась руками. Затем мастерицы скручивали циновку в трубочку и начинали прокатывать ее от себя, надавливая на нее руками от конца пальцев до локтя, и налегая всей тяжестью корпуса.
Через 5-10 минут такой работы трубку развертывают, шерсть сбрызгивают еще раз горячей водой, свертывают другой стороной также вместе с циновкой и укатывают снова. К концу работы слой шерсти уменьшается до 1/8 первоначальной толщины. Перед окрашиванием войлок вымачивается в квасцах, затем погружается в горячий раствор краски. На приготовление ковра уходило 7-10 дней.
Наиболее популярными войлочными коврами в Дагестане до недавнего времени были т.н. "арбабаши" . Арбабаш изготовлялся из двух или нескольких войлоков, окрашенных в различные цвета: синий, красный, серый, фиолетовый и т.д. Войлоки обычно накладываются один на другой и по трафарету прорезается намеченный орнамент. Затем орнамент одного цвета вшивается встык в фон другого, в конечном счете, получается два арбабаша с одинаковым рисунком, но разного цвета. Шов прикрывается белой тесьмой, скрученной из простых ниток вручную. Узор на таких коврах всегда растительный, со сглаженными и плавными очертаниями. На некоторых арбабашах узор своей тонкостью и четкостью напоминает орнамент ювелирных украшений..
Особую роль играли войлоки в жизни ногайцев, ведущих до начала ХХ в. кочевой образ жизни.
Войлоки у ногайцев служили стенами юрт, натягиваясь на их деревянный остов, а внутри жилища - подстилками, заменяющими мебель. Широко войлок использовался для изготовления одежды, обуви и различных бытовых предметов - сумок, торб и т.п. Ногайские войлочные ковры "кийизы", в отличие от кумыкских арбабашей, выполнялись из натуральной неокрашенной шерсти (белой, черной, коричневой), по которой разноцветными шерстяными нитками вышивались традиционные орнаменты, отражающие космологические и эстетические представления народа. Иногда в орнамент вводилось изображение родовой тамги.
Очень широко в быту дагестанцев были распространены мелкие тканные изделия, вязаные носки и обувь, разнообразные вышивки. Для отдыха использовались разнообразные подушки квадратной и цилиндрической формы ("мутаки"), которые делались как из ковровой ткани, так и из золотого шитья. В горных условиях для переноски тяжестей очень удобными были переметные сумки "хурджины" и большие мешки "чувалы". Хурджины представляли собой прямоугольник с двумя карманами, чья изнаночная сторона обычно выполнялась в паласной технике, лицевая же часть была или паласной, как изнанка, либо украшалась сумашной вышивкой, либо выполнялась в ворсовой технике с ковровым рисунком. Иногда лицевая часть хурджинов украшалась вышивкой золотом и серебром, аппликацией на сукне. Края хурджинов украшались позументной лентой, плетеными кистями, серебряными монетками, разноцветными кисточками.
В килимной технике выполнялись сумки-"торбы". Кроме орнамента из гладких и узорных полос, сумки украшались антропоморфными фигурками, подобными фигурам на супрадуме. Верхние края у таких сумок обшиты красным сукном с вышитым растительным орнаментом.
Уже упоминавшиеся выше мешки - "чувалы" ткались из хлопчатобумажной или шерстяной нити светлых оттенков и украшались с лица сумашной вышивкой. От верхнего края этих мешков отходили петли или длинные кисти, за которые эти мешки держали. Кисти украшались цветными нитками. Для хранения постельных принадлежностей ткались большие сундуки -"мафраши", с ярким орнаментом из усеченных ромбов.
Для вьючных животных специально ткались попоны и наседельники. Дагестанские наседельники выполнены в ворсовой технике и украшены растительным рисунком. Непременной деталью дагестанского костюма была вязаная обувь, как уличная, так и домашняя. Домашняя обувь представлена в виде однотонных (аварцы, лакцы, даргинцы) или украшенных мелким орнаментов носков и "джурабов" (Южный Дагестан). Уличная обувь представлена вязанными сапожками с сильно загнутыми носами и высоким голенищем (бежтинцы), сапожками с небольшим загнутым носиком, украшенными вышивкой (бежтинцы), сапожками с высоким голенищем и скошенным широким носком и подъемом, плотно вышитым цветочным рисунком (цунтинцы). По вязаной обуви, ее орнаменту, в прошлом можно было определить, откуда пришел человек.
Дагестан является центром ковроткачества на территории России. Отличительными чертами дагестанских ковров являются богатство узоров в сочетании с четкими композициями и цветовыми решениями. Все рисунки безупречны и четко сплетены, основные орнаменты большие по размеру. В тканых изделиях характерно сочетание теплых и холодных цветов. Об этом типе ковров мы и поговорим сегодня
Ковроткачество в Дагестане
Мастерство ковроткачества традиционно передается из поколения в поколение. Девочки начинают наблюдать за матерями на работе. В Табасаранских семьях женщины являются основными кормильцами семьи, поскольку они зарабатывают больше денег, чем мужчины.
Лучшие шерстяные ковры из России ткут в Табасаране (провинция на юге Дагестана). Именно здесь делают произведения ручной работы, а именно табасаранские ковры, используя техники многовековой конструкции.
Жители Табасарана, проживающие в Дагестане, являются единственной этнической группой в России, продолжающей традиционное искусство — ковроткачество.
В свое время ковры были не такими распространенными, как сейчас, и производилось их не так много, чтобы украсить комнату в любом доме. Кочевые народы, населявшие восточные страны, впервые сделали их практическим объектом, который помогал сохранять дома теплыми, легко транспортировался и оставался нетронутым в течение многих лет.
Со временем ковры стали включать узоры, которые стали более сложными и элегантными. Их уровень содержания был знаком статуса их владельца.
В наши дни ковры являются обязательными в каждом дагестанском доме. В бедных семьях безворсовые сумахи лежат на полу. Более богатые семьи покрывают полы тяжелыми коврами.
Ковры здесь изготавливаются практически в каждом доме. Если они не продаются, они изготавливаются для использования дома. Цены на них иногда настолько высоки, что после продажи одна семья более полугода может комфортно жить. Такое ковровое изделие по стоимости эквивалентно паре лошадей или нескольким головам мелкого рогатого скота.
Для того чтобы сделать ковер, вы должны сначала сделать базу. Плотные хлопчатобумажные нити плотно обвиваются вокруг параллельных рамок. Затем несколько женщин садятся за машину и начинают свою основную работу.
С помощью специального крючка они завязывают вокруг каждой нити узел из цветной пряжи. Эти мастера работают в головокружительном темпе.
Когда один рядок закончен, они отжимают его, используя тяжелый гребень. Неровные концы отрезаются при помощи больших ножниц. Так они достигают определенной глубины ворса.
Чтобы убедиться, что они не ошиблись в шаблоне, женщины проверяют схему по шпаргалке. Однако более опытные ткачихи знают картину сердцем.
Наиболее ценными считаются ковры из шерсти, окрашенные с использованием натуральных красителей. Навыки получения того или иного цвета передавались из поколения в поколение. Много различных цветов можно сделать, используя растения, минералы или насекомых.
После того, как женщины заканчивают свою работу, ковры торжественно выносятся во двор. Ковер теперь должен быть отправлен его владельцу. Он или она сможет наслаждаться изделием не менее 300 лет.
Табасаранские ковры отличаются невероятной долговечностью, секрет которой кроется в особой технике изготовления высококачественной пряжи. Для этого используют шерсть высокогорных овец и окрашивают ее в разные цвета с помощью натуральных красителей: коры ореха, полыни, барбариса.
В прошлом в каждом доме была ткацкая машина. Если они не использовались, их тщательно разбирали и хранили до того момента, пока они не понадобились. У молодой девушки из Табасарана всегда было два больших ковра и один маленький ковер в приданом.
Экскурс в историю
Искусство ковроткачества как традиционное народное ремесло развивается и уходит корнями в древние века, передавая секреты мастерства из поколения в поколение, от матери к дочери, совершенствуя дизайн и композицию, внедряя новые идеи.
Ковроткачество является одним из самых интересных занятий, которое получило наиболее благоприятные условия для своего развития в 20-30-х годах нынешнего столетия. Несколько домов женщин-ремесленников объединились более десяти артелей в населенных пунктах и окрестных деревнях.
Табасаранский ковер имеет очень высокую износостойкость – средний срок эксплуатации ковров составляет около 250-300 лет. Дагестанские ковры ручной работы носят национальный характер и высоко ценятся, как семейные реликвии. Они тверды, прочны и имеют неподражаемый цвет, состав и дизайн. Ковры как произведения вечно молодого и уникального искусства сохранили традиции и технологии старого прошлого для наших дней. Они широко используются для украшения интерьера домов и общественных мест, хорошо гармонируют с любой мебелью.
Основной дизайн на дагестанских коврах состоит из геометрического орнамента, символизирующего силуэт животных, птиц и растительность окружающей жизни и природы с характерным сочетанием теплых и холодных контурных цветов, придающих дизайну выразительность и утонченность.
В наше время производятся ковры с различными видами рисунков, портретов, пейзажей, памятников, исторических личностей. Табасаранские умелицы производят ковры без ворса и с рельефными изображениями. Уникальный характер ковров требует хорошей квалификации, изысканного вкуса, индивидуального мастерства, большого терпения и кропотливого труда и усидчивости. Многие опытные мастера могут выполнить свою работу без технической схемы проектирования, имея ее в памяти. Хороший ковровщик очень быстро, едва касаясь нитей пряжи, может выполнять около 7-8 тысяч узлов в день, затрачивая всего по 2 секунды на каждую.
В зависимости от использования каждый ковер имеет свою структуру, дизайн и окраску. Дагестанские ковры экспонируются в музеях Нью-Йорка, Парижа, Монреаля, Осаки, Милана, Токио, Измира и многих других местах. По своему качеству дагестанские ковры не уступают лучшим мировым образцам. Они постоянно выставлялись на международных и отечественных ярмарках и выставках, награждались почетными грамотами и золотыми медалями на международной выставке в Брюсселе (Бельгия, 1958), Лейпцигской выставке-ярмарке (Германия, 1967). Ковры включены в мировой каталог под названиями «Табасаран», «Дербент», «Ахты», «Микрах». С конца августа по начало сентября 2000 года на ВВЦ прошел российский фестиваль экономического и культурного сотрудничества «Москва и регионы России 2000». В этом фестивале дагестанские ремесленные ковры своим великолепием и красотой очаровали все русские народы. А Дагестанские ковры получили золотую медаль в номинации «народные промыслы и художественные товары» в конкурсе «Лучшие товары России».
Музей ковра в Дербенте
В 1982 году был открыт музей ковроткачества. Он был помещен в помещении армянской церкви, которая была построена в 1870 году. Учитывая тысячелетнюю историю ковров, расположение экспозиции в центре города привлекает множество туристов. Многие из них специально приезжают посмотреть на настоящий табасаранский ковер. Цена изделия начинается от 10000 рублей за квадратный метр ковра. И это при условии, что красители используются искусственные. Оригинальный табасаранский ковер с использованием натуральных красок стоит в разы дороже. Сегодня табасаранские ковры ручной работы можно увидеть в лучших музеях Парижа, Лондона, Токио. Дома и дворцы первых лиц различных держав украшены ткаными изделиями. На международных выставках ковровые изделия постоянно завоевывают золотые медали.
Живите, цените жизнь и радуйтесь ей — такие пожелания мастеров передают узоры и роспись ковра. Можно часами всматриваться в картину: кто-то увидит на ней деревья и птиц, кто-то лицо незнакомца, смотрящего вдаль. Следующий зритель осмотрит горы, поднимающиеся вверх, и равнину у подножия, по которой идет человек с плугом и пашет землю. Кажется, вы видели все мельчайшие детали на табасаранских коврах, как вдруг перед вашими глазами предстает картина, которую вы раньше не замечали … И снова картина меняется.
Известно, что чай делают в Индии, в Германи - автомобили, а великолепные шерстяные ковры - в Табасаране. Я имею в виду настоящие, ручной работы ворсовые ковры, пёстрые узоры которых были придуманы много веков назад. Мы поехали в Дагестан, чтобы как можно больше узнать об этом крае — стране гор — и конечно же не могли не заехать в то место, которое на весь мир славится своим ковровым производством — Табасаранский район. Между прочим, табасаранцы являются единственным народом России, которые продолжают заниматься традиционным видом национального искусства — ковроткачеством.
Известный скепсис о "фотографии на фоне ковра" породил несправедливое отношение к нему как к ненужной, давно устаревшей вещи. К тому же наши квартиры, в которых каждый стремится выразить свою индивидуальность, всё менее становятся похожими на жилища наших предков — и часто наполняются бессмысленными вещами. Но жизнь летит очень быстро, и с годами начинаешь постигать ценность тех вещей, которые были придуманы много поколений назад. Мы с Янкой давно уже поняли, что ковёр в доме — вещь полезная, поэтому стали задумываться над тем, где бы его раздобыть. Поездка в Дагестан оказалась как нельзя кстати, став для нас своеобразным паломничеством за ковром.
Табасаран встретил нас великолепными пейзажами гор. Сочные краски зелёных долин, освещённых косыми лучами солнца, выглядели особенно торжественно на фоне надвигающихся свинцовых туч. Мы ехали в гости в один из многочисленных домов, где делают ковры, а в этом как раз заканчивали работу, начатую ещё полгода назад. Хозяева согласились нас подождать, чтобы мы смогли своими глазами увидеть завершение многомесячного труда нескольких мастериц. Мы конечно же спешили. По дороге Магомет — наш дербентский друг, который и организовал эту поездку — рассказывал историю Табасарана и в частности историю ковроделия.
Когда-то ковры были не такими нарядными, как сейчас, и служили вовсе не для украшения комнаты. Кочевые народы, населявшие страны Востока, стали делать их для своих жилищ в первую очередь как функциональную вещь, которая помогала бы хранить в доме тепло, без труда перевозилась из одного места стоянки в другое и при этом служила бы много лет. Со временем ковры стали покрывать узорами, которые делались всё более сложными и изящными, и по их убранству можно было судить о благосостоянии хозяина. Ковры стали предметом роскоши, не теряя при этом своих первоначальных качеств, и из бедных хижин перекочевали в дворцы восточных правителей и влиятельных богачей.
Сегодня ковры обязательно есть в каждом дагестанском доме: в семьях победнее лежат сумахи — безворсовые коврики, а в зажиточных домах полы устланы просто великолепными экземплярами — толстыми, с высоким ворсом и очень приятными на ощупь. Мы, заходя к кому-нибудь в гости, обычно не обращали на них особого внимания, пока не приехали в Табасаран и не узнали о том, сколько времени и труда стоит один такой шедевр.
Нас встретила Умганат Сулейманова — местная жительница, поэтесса и просто хороший человек. Ковры здесь делают почти в каждом доме — если не для продажи, то просто для себя. Умганат не исключение: говорит, когда плетёт ковёр — отдыхает душой.
Мы отправились в следующий дом, где пятеро мастериц заканчивали ткать большой ковёр. Работа над ним велась более шести месяцев!
Сняв по обычаю обувь перед крыльцом, мы по очереди протиснулись в маленькую комнатку, половину которой занимал станок. На нём был натянут очень красивый, почти готовый ковёр, а перед ним на низкой скамейке сидели женщины. Понять что-то в сложном переплетении разнообразных ниток и вспомогательных палочек просто невозможно. Назначение некоторых инструментов и вовсе не ясно. Женщины улыбаются, видя наше замешательство — они-то не глядя могут вязать свои сложные узелки, попутно рассказывая нам о своей работе и на примере показывая тонкости ремесла.
Чтобы сделать ковёр, для начала готовят основу: плотные хлопчатобумажные нити туго и тесно натягивают на раму параллельно друг другу. Затем к станку садятся несколько женщин — и начинается основная работа. Оперируя специальным крючком, они завязывают вокруг каждой нити особый узелок из цветной пряжи. Скорость, с которой движутся руки мастериц, фантастическая — так что невозможно уловить, как именно они завязывают узел. Когда закончен ряд, его пресуют специальным тяжёлым гребешком, а неровные концы обрезают большими ножницами. Таким образом образуется определённой глубины ворс. Чтобы не ошибиться с рисунком, женщины сверяются со схемой по шпаргалке, а самые опытные ковровщицы знают узор на память.
Особое внимание в ковровом деле уделяется пряже. Самым ценным считается ковёр, сделанный из крашеной натуральными красителями шерсти. Как получить тот или иной цвет известно с давних времён — ведь раньше не было искусственных красок. Самые разнообразные цвета можно получить из растений и минералов, а также из некоторых насекомых. Например, традиционный для дагестанских ковров красный цвет добывают из корня растения марена. Также многим знаком такой естественный краситель как хна, из которого получается красивый оранжевый цвет. В наши дни чаще используются синтетические красители. Это делает ковёр немного дешевле, так как не тратится огромный труд на сбор и обработку компонентов натуральных красителей, однако качество ковра от этого не уменьшается.
За рассказом женщины закончили свою работу. Одна из них разрезала нити-основы — и красивейший ковёр торжественно перенесли во двор для его первой фотографии. Теперь он должен отправиться к своему владельцу, которому прослужит не менее 300 лет — нетрудно представить, сколько будущих поколений увидит этот ковёр.
Когда мы приехали в гости к Мигдету Гаджиевичу, мы уже поняли, что уехать из Табасарана без ковра у нас не получится — это было как раз то единственное место, где нужно совершать подобные приобретения. Мигде, в прошлом директор местной школы, а сегодня — человек, который вместе со своей семьёй пытается сохранить в районе ковровое производство, также рассказал нам немало интересного.
С древних времён табасаранцы занимаются ковроделием, и ковры здесь ткали в каждом доме - и для себя, и для продажи. Мастерство передавалось от старших младшим: девочки с раннего детства смотрели, как работают мамы, и молодыми женщинами уже становились опытными мастерицами. В табасаранских семьях женщины были основными кормильцами семьи, так как зарабатывали много больше мужчин. В советские годы в Табасаране было налажено организованное производство ковров. Их стали ткать не по домам, а в одном большом ковровом цехе, куда приходили работать практически все женщины селений. В наши дни этот цех ещё работает, но уже далеко не в полную силу, а большая часть ковровщиц снова вернулась к работе дома.
Ковровый цех
Пока мы слушали Мигдета Гаджиевича, к нам вышла его мама Аминат — девяностолетняя женщина, которая считалась лучшей ковровщицей в селе.
— Дети до сих пор заставляют меня работать,— шутливо жалуется Аминат, показывая на своё вязание. Дети смеются, переводя нам со сложного табасаранского языка слова матери.
Наконец, на двор вынесли ковры, которые были сделаны женщинами этой семьи. Мы щуримся от ярких красок, усиленных солнцем, и, переглядываясь с Янкой, понимаем, что наш ковёр наконец-то нас нашёл и сейчас как раз лежит перед нашми. Через несколько минут в багажнике нашей машины уже лежал аккуратный свёрток, который мы собирались развернуть уже в Москве, в своей квартире.
Весь оставшийся вечер мы провели в гостях у Гаджимурата, главы Табасаранского района, где подняли не один тост за гостей и хозяев, за детей и родителей, за Дагестан и Россию в целом и ещё много-много за что, о чём сейчас уже трудно вспомнить. Сейчас, когда я дома пишу этот пост, я с удовольствием ещё раз говорю спасибо всем табасаранцам, которые проявили к нам столько искреннего гостеприимства, а также тем, кто помог нам приехать в Табасаран.
Спасибо за внимание.
Дагестан является центром ручного ковроткачества на российской территории. Отличительными чертами дагестанских ковров являются богатство узоров в сочетании с ясными композициями и цветовыми решениями. Все рисунки безупречно и четко вытканы, основные орнаменты отличаются крупными размерами. В тканых изделиях характерным является сочетание теплых и холодных цветов.
Дагестанское ковроделие
Популярные во всем мире дагестанские ворсовые ковры производятся на юге республики. Условно модели подразделяются на четыре вида, которые различаются орнаментами, плотностью и длиной ворса:
- лезгинские - «ахты», «микрах», «касумкент»;
- дербентские - «дербент»;
- рутульские - «рутул»;
- табасаранские - «рушуль», «хив», «табасаран».
Для ковриков вида «хив» отличительными особенностями являются длинный ворс (до 6 мм) и количество узлов (завязанных на 10 см 2) до 1764 штук. В других ковровых изделиях количество узлов меньше и составляет до 1600.
Особенности табасаранских ковров
Ранее самым значимым предметом домашнего обихода считались ручной работы. Цены на них были настолько высокими, что после продажи одного семья больше шести месяцев могла прожить безбедно. Такое ковровое изделие по стоимости приравнивалось к парочке лошадей или нескольким головам более мелкого рогатого скота.
Табасаранские ковры отличаются от других долговечностью, секрет которой объясняется особенной техникой изготовления качественной пряжи. Для этого используют шерсть высокогорных овец и окрашивают ее в разные цвета при помощи натуральных красителей: кора ореха, полынь, барбарис.
В прошлом в каждом доме был станок для ткачества. Если им не пользовались, то его аккуратно разбирали и хранили до момента, пока не понадобится. У молодой девушки из Табасарана в приданом всегда были два больших ковра и одно небольшое ковровое изделие. При этом один должен быть соткан ее руками, в крайнем случае невеста должна была принять участие в его создании.
В давние времена для проверки качества сделанного ковра по нему пускали пробежать лошадей, оставляли на несколько дней под дождем и солнцем, иногда вымачивали. Ковер должен был остаться в исходном виде: только тогда мастерица докажет качество своей работы. Лучшие табасаранские ковры служили своим владельцам больше трехсот лет.
Изготовление табасаранских ковров
Принято считать, что дагестанские и табасаранские ковры - одно и то же. Но только на юге Дагестана сохранилось ремесло создания ковров. Такой нелегкой работой занимались исключительно женщины. Ковер ткался мастерицей вместе с подругами, соседками, родственницами. Бывает, что за одним станком трудятся до шести женщин. Они разговаривают, поют песни, рассказывают смешные истории, общаются. Иногда одно ковровое изделие создавалось больше пяти месяцев. Ковер плетут завязыванием узелков. На один узелок у профессиональной рукодельницы уходит до двух секунд, а за день их связывают около восьми тысяч. Примечательно, что в небольшом ковре можно насчитать больше трех миллионов таких узелочков.
На ткацком станке, который находится в середине дома, натягивают белые нитки. Они служат своеобразной канвой, с помощью которой будет выткан рисунок. На этой основе разноцветными нитками начинают завязывать узелки, которые постепенно приобретают законченную форму.
Ворсовые ковровые изделия развешивали на стенах для украшения жилища.
Безворсовый ковер «сумах», которым покрывают пол, выделяется среди других специальной методикой плетения. С обратной стороны на нем остаются длинные шерстяные (до 15 см) нити. Благодаря им ковровое покрытие очень мягкое и теплое.
Когда ковер выткан, его очищают от скопившейся пыли и мусора, выносят во двор. Женщины, которые работали над этим произведением, танцуют национальные танцы. Такой обряд свидетельствует об окончании этой нелегкой работы. Танцовщицы передают ковру свою положительную энергетику. К традиционным танцам не допускают одиноких женщин и тех, кто не принимал участия в его создании.
Рисунок - главное в ковре
Для табасаранских ковров свойственно постепенное охватывание меленьких узоров более крупными фрагментами. По площади коврового изделия располагают маленькие розетки. Каждую из них размещают в медальоны. Далее их размещают внутри многоугольников. Любой маленький узор и все крупные орнаменты выделены окантовкой и цветовой заливкой. При помощи геометрических соединений рукодельницы ткут разноцветные завитушки и узорчики. В этих тиснениях на обводке располагают орнамент ветки с цветами.
В середине ворсовых ковров в шахматном порядке размещают крупные рисунки, которые ассоциируются с листьями деревьев. В середину самых больших орнаментов вписывают меньшие, соответствующие по конфигурации, рисунки. Они выполнены в более светлых или более темных цветовых оттенках. Между крупными деталями вплетают геометрические цветы и очертания птиц. Весь рисунок ковра объединяют в единое целое при помощи ступенчатой обводки.
Сафар
Сафар - это звезда, очень интересный узор табасаранских ковров. Название подразумевает расположение звезды в центре коврового изделия. Это любимая отделка профессиональных мастериц. Бывает, что в середину добавляют маленький медальон, хотя встречаются орнаменты и без него. Формой сафар напоминает цветок с правильными лепестками. Ковры, которые украшены звездой, привлекают внимание большим разнообразием используемых оттенков. Все детали звезды располагают по полю в строго выверенном порядке. Центральная часть ковра чаще всего выполнена в синем и красном цвете.
Мерхер
Еще одним пользующимся популярностью среди мастериц по изготовлению табасаранских ковров является рисунок мерхер, похожий очертанием на санки. В середине изделия размещают по очереди медальоны в виде квадратов и шестиугольников. Их по всей длине ковра соединяют линиями. Эти объединенные геометрические фигуры напоминают силуэт санок. Часто от окаймленных краев в сторону к медальонам вывязывают рисунки, внешне напоминающие кукольный силуэт. Незанятое место заполняют мелкими элементами. Кайма отличается большим количеством узорных фрагментов, ковер выглядит богато и нарядно. Все фигуры, рисунки и узоры строго геометричны. Расцветка - гармоничное сочетание пряжи синих и красных цветов с добавлением белого, ярко-голубого оттенка шерсти.
Турар, топанча, шашки и пистолеты
Самым востребованным рисунком табасаранских ковровых изделий является турар (шашки). Узорные фигуры в этом виде рисунка размещаются диагонально. Название произошло от ассоциации со скрещенными шашками или пистолетами. Эти орнаменты объединяются маленькими медальонами. В результате диагонального сочетания создается сетка, которая размещена по отношению к краям под углом в 45 градусов. Традиционно в центре находится до трех рядов очень маленьких медальонов, которые объединены узорами топанча. По ширине и длине ковра размещают от трех до семи рядов более крупных фрагментов.
Такой вид рисунка выполняется светлыми оттенками бежевого, голубого, коричневого. В рисунках шашек используют насыщенные синие, зеленые, красные цвета, окаймленные черным. Незанятые места фона рукодельницы исправно заполняют маленькими розетками или другими узорами. Завершающей точкой в оформлении рисунка считается волнообразная кайма, цвет которой - белый с синими узорами.
в Дербенте
В 1982 году в городе открылся Музей ковроткачества. Его разместили в помещении армянской церкви, которая была построена в 1870 году. Учитывая тысячелетнюю историю создания ковров, размещение экспозиции в центре города привлекает множество туристов. Многие из них приезжают специально, чтобы увидеть настоящий табасаранский ковер. Цена изделия начинает стартовать от 10 000 рублей за квадратный метр ковра. И это учитывая, что красители используются искусственные. Оригинальный табасаранский ковер с использованием натуральных красок стоит в разы дороже. Сегодня табасаранские ковры ручной работы можно увидеть в лучших музеях Парижа, Лондона, Токио. Дома и дворцы первых лиц различных держав украшены ткаными изделиями. На международных выставочных мероприятиях ковровые изделия постоянно завоевывают золотые медали.
Живите, цените жизнь и радуйтесь ей - такие пожелания мастериц передают узоры и роспись ковра. Можно часами всматриваться в рисунок: кто-то увидит деревья и птиц на нем, кто-то лицо незнакомца, смотрящего вдаль. Следующий зритель рассмотрит горы, поднимающиеся ввысь, и равнину у подножия, по которой идет мужчина с плугом и пашет землю. Кажется, что ты увидел все мельчайшие детали на табасаранских коврах, как вдруг перед глазами появляется рисунок, которого раньше не замечал... И снова картинка меняется...