Вятский архиерей в годы войны. Роль духовенства в годы великой отечественной войны. Иконопись и декоративно-прикладное искусство

4 января в 22.40 на 74 году жизни скончался митрополит Вятский и Слободской Хрисанф в московском медико-физиологическом центре им. Бурназяна от остановки сердца. В начале ноября 2010 года владыка Хрисанф в тяжелом состоянии был доставлен в одну из больниц города. Митрополит потерял сознание на мероприятии, на котором выступал с речью.

Владыка возглавлял Кировскую а впоследствии Вятскую кафедру 33 года. Памяти владыки публикуем его интервью.

Слово митрополита Хрисанфа на начало Великого поста

Архиерей

Вера-Эском

Владыка, позвольте, прежде всего, поздравить вас с получением сана митрополита – об этом мы уже сообщили нашим читателям.

Спасибо за поздравления. Когда мы в первый раз встречались, беседовали в этом кабинете? Года четыре прошло?

- Увы, владыка, ни много ни мало минуло почти девять лет… (беседу с владыкой Хрисанфом мы публиковали в N 199-200, 1995 г., затем через пять лет была еще одна встреча, см. “Главная награда для православного - быть с Богом” - И.И.)

Боже мой, как время пролетело! Но вот в прошлом году исполнилось 25 лет, как я служу на Вятской кафедре, а в этом году его Святейшеством Патриархом Алексием был возведен в сан митрополита. Не думал никогда, что так случится, потому что за всю историю Вятки на здешней кафедре никогда не было митрополита, для Вятского архиерея сан архиепископа всегда был самым почетным.

- Выходит, для вас это решение Патриарха было неожиданным?

Первый, кто сообщил мне об этом по телефону, был архиепископ Верейский Евгений, когда-то мы с ним здесь, в Вятке, вместе трудились. Не могу сказать, что я воспринял это событие спокойно. Появились мысли: это ж какая ответственность, и достоин ли я такого звания, и что же я должен такое сделать, раз уж мне дали такой высокий сан? И как было хорошо, когда я был архиепископом… Словом, долго переживал.

Знаете, так всегда в жизни бывает: только когда неожиданно вторгается в жизнь что-то новое, начинаешь ценить то, что было прежде.

В конце концов я успокоил себя вот чем: награда эта принадлежит не только мне, а прежде всего - всей Вятской земле, всем православным людям, и по их молитвам дана мне. И каждый внес свою лепту, потому что при награждении учитывается и отношение к архиерею православного народа, и отношения с местными властями. Только так я внутренне смог принять награду, мне как-то стало легче, и я успокоился.

Станет ли отныне навсегда Вятка городом с митрополичьим статусом? Или это связано конкретно с вашим служением? Можно ли сказать, что здесь теперь митрополия?

Один Господь все знает, все ведает. Конечно, жизнь идет, и за мной придет другой архиерей. В истории нашей Церкви еще не бывало, чтобы епископ, оказавшийся на кафедре, где прежде служил митрополит, по этой причине получил бы сразу этот сан - нужен определенный стаж служения в Церкви. Есть очень авторитетные древние епархии, которые прежде возглавляли митрополиты, а теперь туда пришли молодые, энергичные епископы, как, например, владыка Георгий в Нижнем Новгороде. Или такая сильная и богатая историей епархия, как Екатеринбургская, - там сейчас архиепископ Викентий. Конечно, и Вятскую епархию теперь можно назвать митрополией, но не надо, пусть лучше будет называться по-старому - епархией.

В том интервью 1995 года я спрашивал вас о викарном епископе - до революции они на Вятке были. Хочу снова спросить: поскольку все-таки епархия многолюдная, нет у вас желания теперь уже как у митрополита иметь викария?

Думаю, в этом нет сейчас необходимости. Я исколесил всю Вятскую землю, в прошлом году посетил 40 приходов. Священники, которые служат на Вятской земле, почти все - мои ставленники, я досконально знаю, на каком приходе кто и как служит, пользуется ли авторитетом, или делает свое дело посредственно. Кроме того, как показывает жизнь, иногда между правящим архиереем и викарным случаются какие-то недоумения, конфликты…

- Как, владыка, отнеслись к новому сану на вашей родине?

Я уже не был там три года, но вот хочу съездить, там ведь у меня мама похоронена.

- С какими чувствами приезжаете вы туда?

Село Березовка Ровенской области - по сей день оно в моих воспоминаниях, будто райский сад. Я там жил до 11 лет. Как там все было красиво! Конечно, рассказать невозможно - это надо было видеть. В памяти остались очень чистые воды речушки - как их описать? В пору моего детства было множество молодежи – каждая семья была богата своими детьми. И молодежь никуда не уезжала, потому что у всех была своя земля, за которую люди держались, хотя можно было ее продать и ехать с такими деньгами в любую страну мира. И все ходили в церковь, все до одного. Воскресенье было большим праздником, в церковь надевали самую красивую одежду. Храм был центром всей сельской жизни: здесь крестили, венчали, отпевали, в перерыве служб молодежь знакомилась… Конечно, не сказал бы, что вся эта молодежь была глубоко верующей, но она любила свою церковь, это была частичка ее жизни.

Помню, как в 1945 году к нам приехало много молодежи с Орловщины, из Калуги и Брянска - там был голод, а у нас еще не началась коллективизация, и поэтому жили мы неплохо. Только в Березовке поселилось около ста человек, в основном молодежь - прекрасные ребята и девушки. Они привезли с собой русские платки, всякие инструменты, а у нас тогда этого не было. Не забуду, как мы играли на балалайке, обменянной на продукты. Эта балалайка была у нас 30 лет, однако я так и не научился, в отличие от брата, на ней хорошо играть. Столько они привезли к нам новых традиций! Эта приезжая молодежь в церковь не ходила сначала, но потом привыкли, стали посещать. И храм стал частью их жизни, и церковь у нас в то время была церковью молодежи.

Вот это все сейчас мне вспоминается.

То, что ваша семья была близка к Церкви, что тетушки были монахинями Корецкого монастыря, как-то выделяло вас среди сверстников?

И то, что бабушка моя была в Иерусалиме перед Первой мировой войной (она была глубоко верующим человеком, молитвенницей, нам всем далеко до нее), и что две сестры у мамы - монахини Свято-Троицкого Корецкого монастыря, - это была великая честь для нашего рода. В большинстве семей тогда обязательно один из сыновей или прислуживал при храме, или шел учиться в семинарию. Когда человек поступал в семинарию, это поднимало авторитет всего рода. И ведь не только батюшка пользовался наивысшим авторитетом на селе, но и его жена, матушка, - было принято целовать ее руку.

- А архиереем из ваших мест еще, кроме вас, кто-то стал?

Владыка Ириней Днепропетровский - из села Столпин неподалеку от нас, мы даже дальние родственники с ним. А ведь рядом был Корецкий монастырь, который духовно окормлял нас, и, я думаю, около десяти архиереев монастырь воспитал.

- А сейчас как там у вас, в Березовке?

Сейчас это село, в котором практически нет молодежи, все выехали, остались одни пожилые. Трактора разнесли дорогу в селе, от вида речки теперь можно в испуг прийти. И хотя в “перестройку” в Березовке построили красавец-храм (прежде наш приходской храм располагался в километре от деревни, в селе Ивановка), храм-то теперь есть, а людей немного.

- А друзья детства у вас остались?

Были друзья. Но когда сейчас приезжаю, сверстников уже не найти. Многие умерли, некоторые спились. А такие были умные ребята!

Почему тогда церковь была для людей центром жизни, а потом раз - и все обвалилось? Почему не удержались около церкви, ведь она могла спасти их от того же пьянства…

В 1948-м у нас началась коллективизация. Все то, что было накоплено веками - традиции, имение, устои жизни, - все стали отнимать и разрушать. Тогда каждый спасался как мог. Помню, как в село нагнали техники, которая, конечно, помогала, но использовалась она, как это водится в колхозах, неразумно, безграмотно, и вся природа поникла. Таков человек: он не может обращаться с чужим – с техникой ли, с землей ли - так же, как со своим. Уж так Господь устроил человека.

А в 58-м при Хрущеве начали закрывать храмы. У нашего священника отняли дом якобы в пользу народа - сделали там медпункт. Как люди плакали! Все село пришло в движение. Даже сейчас не могу об этом говорить.

- Выходит, основы этой благочестивой патриархальной жизни были порушены с отрывом от земли?

Да, с началом коллективизации. Труд на своей земле, жизнь в церкви, семейные устои - все было связано. Нельзя, уничтожив что-то одно, оставить в неприкосновенности остальное.

У архиерея могут быть друзья? Я имею в виду особенный уклад жизни архиерея, когда сам сан предполагает некоторую дистанцию от паствы.

У меня есть очень хорошие друзья. Может быть, только это слово не совсем правильное - “друзья”… Есть люди, которым я доверяю и с любовью отношусь к ним.

Писатели Лесков, Нилус в XIX веке исследовали быт русского архиерея и отметили, что его жизнь осложнена множеством ограничений. В разговорах архиереи сетовали, что не могут запросто пройти по улице - приходится ездить только в карете, вообще многое как бы не положено по статусу… Это и теперь есть?

Это есть, конечно. Перед тем, как стать архиереем, я восемь лет был настоятелем храма в Петрозаводске, благочинным Карелии. Край суровый, в том смысле, что атеистической работе там придавалось огромное значение. В храм, где я служил, добирался автобусом. Холодно на остановке - я все-таки не привык к таким морозам, все автобусы идут переполненные, в автобусе всего зажмут - одна нога висит, так и едешь. Тогда даже и мыслей не было, почему нет машины, все было естественно. Сейчас вот меня везде машина встречает, так полагается. Я понимаю и привык. С другой стороны, все познается в сравнении, не пройдя чего-то, не сможешь оценить того, что потерял. Я частенько вспоминаю, как хорошо было ехать в автобусе…

- Может, просто оттого, что моложе были?

Может быть. Но, кроме молодости, тогда было еще нечто очень важное: обсуждали что-то, рассказывали в том же автобусе друг другу о многом, жизнь была заполнена общением. Эти воспоминания для меня сейчас очень дороги.

Нынешний Предстоятель Элладской Церкви архиепископ Христодул, как о нем рассказывают, не стесняется ходить по улицам греческой столицы, заходит в кафе и запросто может завести разговор с молодежью на современные темы. За это его там очень уважают. Но у нас все-таки традиция отношения к архиерею иная - такое поведение вряд ли поймут верующие, решат, что владыка решил стать популистом или что-нибудь в таком роде…

Архиерей - действительно владыка, но вовсе не ангел, и не дай Бог ему думать так о себе. Как любой человек, он наделен недостатками и должен, совершив грех, каяться. Любой человек имеет что-то, с чем он должен бороться. При этом если человек имеет какой-то грех, но страдает от этого и ненавидит этот грех, пусть даже грех оказывается сильнее его, это не так страшно, как если человек, тем более духовное лицо, считает свои грехи не таким уж важным делом, полагает, что сан позволяет ему превозноситься над другими.

Часто православные в разговоре с людьми высокого сана как бы столбенеют, даже образованные люди не могут толком выразить свою мысль, начинают плести что-то несуразное. С таким вам приходилось сталкиваться?

Приходилось, и более того, я сам таким был. Лет в 12-14 я практически жил при Корецком монастыре, и когда туда приезжал служить архиерей, а меня брали иподьяконствовать, я мог, наверное, умереть от страха. Я плакал, меня тетки обнимали за голову, вытирали слезы, говорили: “Надо идти…” Так что я пережил это сам, и когда передо мной кто-то тушуется, я думаю: Боже мой, я же из простой крестьянской семьи, мне столько пришлось пережить! Я, конечно, стараюсь помочь людям как-то снять напряжение, может быть, шуткой, еще как. Вообще, я ни в коем случае не сторонник того, чтобы важничать. Всегда можно найти возможность говорить с человеком доступно.

Недавно ваша епархия выпустила очень интересный альбом с портретами всех архиереев, служивших когда-либо на Вятской кафедре; в нем вы - 40-й архиерей, причем, как выясняется, дольше любого из предшественников служащий на Вятской кафедре. Итак, ваш портрет теперь в галерее ваших вятских предшественников, в то же время ваша фотография - в галерее ежегодного церковного календаря Московского Патриархата, среди портретов нынешних архиереев Русской Православной Церкви. Какой из портретов чувствует себя более органично?

Непростой вопрос. Не следует думать, что архиереям до 1917 года было проще, чем сейчас, что тогда была одна благодать. Но что мне всегда было дорого в моих вятских предшественниках-архиереях, так это то, что они с детства воспитывались в Церкви. Это чрезвычайно важно! Правила и законы церковной жизни были законами их жизни. За последние 70 лет настолько была утрачена традиция возрастания и воспитания в Церкви, что должно пройти, наверное, еще 70 лет, прежде чем хоть сколько-нибудь восстановится связь времен.

Конечно, я тоже пошел в свое время в армию, в стройбате три с половиной года отбыл и в это время был как бы оторван от Церкви. Это, конечно, не могло совсем не повлиять на меня. Но то, что я воспитывался в вере с детства, от многого спасло меня, и когда не было чем питаться духовно, вера не ослабевала, а даже укреплялась.

В 2001 году повсеместно в епархиях был избран церковный суд, в частности, и в Вятской епархии его возглавил наместник Трифонова монастыря игумен Иов. Однако жизнь показала, что прерогатива важнейших решений остается все же за правящим архиереем. Вы -сторонник коллегиального управления или предпочитаете самостоятельно решать все важнейшие и спорные вопросы епархии?

Я сторонник того, что, если есть малейшее сомнение, следует посоветоваться. А если я в чем-то абсолютно уверен, то считаю, что в исключительном случае могу принять решение сам. Всегда полезно посоветоваться, пусть у тебя уже внутренне и готово решение. Я даже когда кабинет после ремонта обустраивал, то приглашал своих сотрудников, чтобы послушать их мнения. Хуже не будет, вдруг они скажут что-то, чего я не вижу. Не говорю уж о других, более серьезных, вопросах. И часто неважно, посоветует ли специалист, или простая бабушка-прихожанка, потому что тут важен взгляд со стороны.

Должен ли архиерей в своей епархии быть, так сказать, духовным лидером, или достаточно, чтобы он был хорошим управленцем?

Есть разные таланты у архиереев - один может быть хорошим строителем, другой - хорошим управленцем, третий - проповедником, а у кого-то - особый талант к духовничеству. Но если епископ не является хорошим строителем - на эту роль в епархии можно найти специалиста. А вот духовничества архиерею заменить никто и ничто не сможет, хотя бы даже у него к этому не очень большой талант от Господа. Епископ должен быть духовником, потому что его служение - это, прежде всего, служение Богу и людям.

***

Архипастырь земли Вятской

Олег Четвериков, г. Вятка (Киров) 29.06.2007 Благовест

К 70-летию со дня рождения Митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа

Владыка Хрисанф (в миру Яков Антонович Чепиль) родился 24 июня 1937 года в селе Березовка Корецкого района Ровенской области. Его отец Антон Дмитриевич Чепиль погиб в 1941 году на фронте Великой Отечественной войны. Мама Владыки Дарья Петровна в течение всей своей жизни была, как никто другой, близка своему сыну, помогая ему делом, словом и советом.

Уголок Святой Руси

Село Березовка на Западной Украине совсем небольшое, около ста дворов. Но, как говорится, мал золотник, да дорог. Это был уголок Святой Руси, сохранившийся в неприкосновенности до 1949 года, когда на Западной Украине окончательно установилась советская власть. Здесь любая девушка мечтала выйти замуж за будущего священника. А если юноша поступал в семинарию, это поднимало авторитет всей семьи.

Молодежь с самого раннего возраста впитывала все Православные традиции. Постами в домах не было скоромной пищи: говели все до единого. К празднику Рождества Христова готовились целый месяц. 14–15-летние подростки мастерили кукольный вертеп, создавали фигурки волхвов, царя Ирода, военных с саблями. Собирались на спевки, а потом ходили по селу с вертепом, чтобы порадовать односельчан Рождественским представлением. Участвовало в нем больше десятка ребятишек. Бывало, что носили вертеп и в соседние села, а тамошняя молодежь приходила со своим спектаклем в Березовку. Часто по три-четыре человека ходили с Вифлеемской звездой на деревянном древке славить Христа. Без колядок, без Рождественского вертепа люди себе просто не представляли этого праздника. А в само Рождество всем казалось, что и звезды светят по-другому, и земля радуется Рождшемуся Спасителю.

Когда при Хрущеве власти попытались закрыть церковь в Березовке, на ее защиту сбежались и старые, и молодые. Пришли люди с малыми детьми, приковыляли старики, сплошной стеной обступили храм. Видя такой единодушный порыв народа, власти оставили свое намерение.

Любовь жителей Березовки к своему храму была просто потрясающей. В церковь надевали самое лучшее, праздничное. А к большим церковным праздникам даже пожилые люди старались пошить себе обновку. Считалось долгом помочь бедной семье справить красивую одежду для храма. Церковный хор состоял из тридцати с лишним человек. Но любовь к церковному пению была всеобщей: основные песнопения и все праздничные тропари на Богослужениях пелись всем приходом.

Эту любовь к церковному пению и к Богослужению Владыка Хрисанф пронес через всю жизнь: и когда служил псаломщиком и регентом в селе Новоселицы Ставропольской епархии, и когда руководил студенческим церковным хором в Московской Духовной семинарии, и когда, обучаясь в Московской Духовной Академии, нес регентское послушание в храмах Москвы. И ныне, когда Владыка совершает Богослужение, то слаженное пение сослужащих ему священников благолепно чередуется с пением архиерейского хора, подражая небесной гармонии ангельского пения.

Три сестры

Благословенна та семья, в которой есть хотя бы один монах. По церковному преданию, он может вымолить свой род до седьмого колена. Семья Владыки Хрисанфа взрастила в старшем поколении трех сестер, которые, как благоухающие лилии, украсили Церковь Христову. Две родные сестры были монахинями, а третья - мамой Архиерея.

Монахиня Ангелина подвизалась в Святом граде Иерусалиме еще до Первой мировой войны. Приехав погостить домой на Украину, она не смогла вернуться обратно из-за начавшихся военных действий. Пришлось ей завершать свой земной путь во Флоровском монастыре города Киева. Вторая тетя Владыки, монахиня Манефа, всю жизнь провела в Корецком монастыре Ровенской области. Была прекрасной рукодельницей, шила митры и основала в обители золотошвейную школу. Корецкий монастырь никогда не закрывался и потому сохранил в себе дух прежней страны. Двор был ухожен, повсюду были виноградники, на лугу паслись кони, работала прекрасная монастырская пасека. В монастыре существовал и детский приют для девочек, которые жили в нем до семнадцати лет, а затем оставались в монастыре или выходили замуж.

В этом удивительном месте Господь определил пожить некоторое время и будущему Владыке. А получилось это так. В двенадцать лет он сильно заболел воспалением легких, которое в то время трудно поддавалось лечению. Мама Дарья Петровна привезла сына к тете в монастырь. И практически за три недели монахини поставили его на ноги. На всю жизнь остались у него в сердце заботливое отношение насельниц монастыря, их усердная молитва о его здоровье. Оставшись здесь после своего выздоровления еще на некоторое время, будущий Владыка полюбил красоту и благолепие монастырских Богослужений, строгий образ монашеского жития. Здесь в сердце юноши зарождалось горячее желание послужить Богу.

Это желание сына всеми силами своей души поддерживала его мама Дарья Петровна. Любовь к Церкви передалась ему с молоком матери. Мать сопровождала его на протяжении всего пути архиерейского служения. Вместе с ним она отправилась из Ленинграда в далекую Вятскую епархию, где на весь областной центр был единственный действующий храм. Но вятский богомольный народ она полюбила всем сердцем. Владыка часто вспоминает слова своей мамы о том, что на его первом архиерейском Богослужении в Кирове свечи на подсвечниках горели, как костры.

Не иначе как Промыслом Божиим материнский подвиг Дарьи Петровны запечатлен наравне со служением ее сына – в образе святых мучеников Хрисанфа и Дарии, именами которых они были названы.

Увольнительная… в церковь

Выбор жизненного пути будущего Архиерея совпал с началом хрущевских гонений на Церковь. На грани закрытия была Киевская Духовная семинария. Не дали ее окончить и семинаристу Якову Чепилю, который был призван на военную службу в Ставропольский стройбат.

Начальник политчасти, начальник особого отдела сразу взяли верующего солдата на прицел. Сначала с ним проводились идеологические беседы, ему предлагали отречься от Бога, обещая взамен различные земные блага, содействие в светской карьере. Будущий пастырь не сломался, не отрекся от Христа. Тогда его стали испытывать на тяжелых работах. Поднимали ночью по тревоге разгружать вагоны с цементом. На нескольких опальных солдат приходилось по шестьдесят тонн цемента, который зачастую разгружали без средств защиты дыхания. Цементная пыль разъедала глаза, забивала дыхательные пути. Эта «процедура» подорвала физическое здоровье, и с тех пор Владыка, имея прекрасные певческие данные, часто страдает легочными заболеваниями.

Чтобы «перевоспитать» религиозно настроенного солдата, его зачислили в армейскую художественную самодеятельность. Но вскоре начальству не понравилось, что «этот солдат поет, как на клиросе», и его убрали со сцены. Однако рядовые любили семинариста в погонах за его сердечное отношение к людям, теплоту и отзывчивость. И даже заступались перед офицерами, но их же обвинили в том, что они попали под влияние чуждой идеологии.

Больше всего армейскому начальству не нравилось, что во время увольнительных воин Яков ходит в церковь. Этого ему не могли простить и перевели в другую воинскую часть. Так в нелегких испытаниях прошли три года армейской службы. Армия не ожесточила молодого человека, но еще больше укрепила его в намерении посвятить свою жизнь служению Церкви.

Однако Киевская Духовная семинария, в которой учился Яков до армии, была уже закрыта, а Загорская находилась на грани закрытия. Казалось бы, в этих условиях безсмысленно получать духовное образование. Какие-то люди в Загорске били окна в здании семинарии, а на Пасху забрасывали Крестный ход камнями. Милиция на такие вызовы не выезжала. В эти тяжелые годы Яков смог завершить учебу в Загорской Духовной семинарии и поступил в Духовную Академию. Вскоре в СССР был отстранен от власти Хрущев, и гонения на Церковь стали менее ожесточенными.

Пастырь добрый

Годы учебы в Московских Духовных школах научили будущего пастыря жить интересами Церкви. После жестоких гонений в Русской Церкви катастрофически не хватало священников и Архиереев. И будущий Владыка серьезно готовился нести бремя пастырства. В тот момент огромную роль в его жизни сыграл тогдашний ректор Духовной Академии, а ныне Митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахромеев). Он убедил его в будущем принять монашество и рукоположил в сан диакона. Рукоположение состоялось 18 июля 1967 года, в праздник Преподобного Сергия Радонежского.

А 15 марта 1970 года Митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом (Ротовым) он был рукоположен в сан священника и через несколько месяцев назначен настоятелем Крестовоздвиженского кафедрального собора города Петрозаводска и благочинным Олонецкого округа. Через год молодой священник принял монашеский постриг с именем Хрисанф. Его усилиями был отремонтирован собор в Петрозаводске, создан прекрасный церковный хор. В храмы Олонецкого благочиния стало ходить больше народу. Люди почувствовали пастырскую заботу своего благочинного. И поэтому, когда на девятом году службы в Карелии Архимандрита Хрисанфа назначили на Кировскую кафедру, среди верующих произошел переполох. Им жалко было расставаться со своим батюшкой. Провожать его на вокзал пришли и стар и млад. Весь перрон был в цветах. Каждый хотел получить отеческое благословение, сказать на прощание слова благодарности. «Я просто не мог не заплакать», - вспоминает Владыка об этом дне своей жизни.

Сороковой Архиерей

В город с революционным названием Киров молодой Владыка прилетел самолетом сразу после святительской хиротонии. Наречение его в Епископа Кировского и Слободского произошло в академическом храме Ленинградской Духовной Академии 23 апреля 1978 года, а хиротония - в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. Молодой Епископ Хрисанф стал сороковым по счету Архиереем Вятской епархии. Он знал, что это одна из старейших кафедр в Русской Православной Церкви. И как только представилась возможность, Владыка сразу вернул ей ее историческое название. Но вот о плачевном состоянии своей епархии он даже не догадывался…

Архиерейский дом оказался маленькой избушкой со сквозными щелями в стенах. Единственный на весь областной центр Серафимовский собор (а на деле – маленький храм о двух престолах) имел запущенный вид. В церкви была страшная теснота и духота, но об открытии второго храма в городе не могло быть и речи. На огромную епархию действовало лишь 32 храма из 866 бывших в епархии до революции. В годы советской власти Кировская область была превращена в экспериментальный полигон по полному уничтожению Православия.

В епархии ощущалась острая нехватка священников, а власти не разрешали рукополагать новых пастырей. Владыка вспоминает, что в то время в Кирове было всего шесть священников, а в городе Слободском - ни одного. В 1982 году начались первые хиротонии молодых ставленников Владыки.

В то время Владыка особенно много ездил по епархии, считая своим долгом духовное окормление приходов. Он совершал Богослужения в самых дальних уголках епархии: в стенах древних церквей и в тесных молитвенных домах. На закате брежневской эпохи в Кировской области почти не было дорог с твердым покрытием. Небольшой дождик превращал дороги в непроезжее месиво. Машины до ближайшего селения буксировались тракторами. Любая поездка по области могла растянуться на неделю и больше. В августе 1979 года Владыка попал в автомобильную аварию под городом Советском, после чего не мог служить до самой зимы.

В этих поездках по епархии Владыку Хрисанфа сопровождали два неизменных спутника - иподиаконы Александр и Евгений, оба уроженцы вятской земли, а ныне - Архиереи Русской Церкви. С назначением Владыки на Кировскую кафедру Александр оставил свое обучение в Ленинградской Духовной Академии и приехал в Киров, чтобы оказать помощь молодому Епископу. Их стараниями в Серафимовской церкви появился «нижний храм», преобразованный из бывшего подвального помещения. Со временем вокруг церкви вырос целый городок со зданиями для воскресной школы, трапезной, швейной мастерской и гаражом.

Первой ласточкой церковного возрождения на Вятке стала Троицкая церковь в заречной части города Кирова. Именно этот храм стал первым зарегистрированным новым церковным приходом в СССР. Слух об этом удивительном событии дошел до Конгресса США. И в год Тысячелетия Крещения Руси Киров специально посетила делегация американского Конгресса с целью удостовериться в том, что церковь действительно открыта.

А духовная дружба между тремя Архиереями не прекратилась до сего дня. И сегодня Архиепископ Костромской и Галичский Александр (Могилев) и ректор Московских духовных школ Архиепископ Верейский Евгений (Решетников) часто съезжаются в Вятку и вместе с Владыкой Хрисанфом совершают архиерейское Богослужение в Успенском соборе Трифонова монастыря, о возвращении которого они когда-то могли только мечтать.

Первый вятский Митрополит

Без малого тридцать лет совершает свое архипастырское служение на Вятской земле Владыка Хрисанф. Ныне это неторопливый убеленный сединами старец. Не обращая внимания на свои физические немощи, он совершает Всенощное бдение и Литургию в каждый воскресный и праздничный день.

По своему обычаю, в алтаре Владыка очень тепло беседует со своими ставленниками, только что получившими благодать священства. Как духовный отец, он старается предостеречь неопытного пастыря от ошибок, дает наставления и советы. После таких бесед молодые батюшки светятся от счастья.

Вот как однажды признался сам Митрополит Хрисанф в интервью одной газете: «Есть разные таланты у Архиереев - один может быть хорошим строителем, другой – хорошим управленцем, третий - проповедником, а у кого-то - особый талант к духовничеству. Но если Епископ не является хорошим строителем, на эту роль в епархии можно найти специалиста. А вот духовничества Архиерею заменить никто и ничто не сможет».

За советом к Владыке идут не только священники, но и молодые пары, желающие вступить в церковный брак; призывники, уходящие на военную службу, абитуриенты, мечтающие поступить на учебу в престижный вуз. Все просят молитв Архиерея. «Просишь Владыку помолиться, - признаются многие, - и действительно все устраивается».

Не Архиерей таскает камни и месит раствор на строительстве храма, но храмы возводятся молитвами Владыки. Много лет строили в Вятке новый красивый храм во имя святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, закладной камень которого был освящен самим Патриархом Алексием II в 1994 году. Трудно продвигалось строительство. И все эти годы Владыка горячо молился, чтобы Господь сподобил его увидеть этот храм завершенным. И вот, когда настал день торжественного освящения храма, Владыка со слезами на глазах признался всем верующим и гостям-благотворителям, что он молил Бога, чтобы дожить до этого дня.

Год от года украшается Вятская земля новыми храмами и монастырями, умножается вятская паства, все полноводнее становится река Великорецкого Крестного хода, который стал общероссийским. Учитывая многочисленные заслуги и столь долгий срок епископского служения на кафедре, в 2004 году впервые в истории местной Церкви вятский Архиерей был удостоен сана Митрополита. Это небывалое событие в истории Вятской земли Митрополит Хрисанф оценивает так: «Бог судил мне стать Митрополитом. Но это не моя личная награда, а всей Вятской земли. Она дана всем Православным людям Вятки, и каждый своими молитвами и трудами внес свою лепту в это дело».

Стало доброй традицией, что в день памяти священномученика Михаила Тихоницкого, прославленного в лике святых в 2003 году, на вятскую землю съезжаются его потомки. В этом году из Франции приехали правнучка отца Михаила Анна Лаффон, правнук Иван Дробот с женой Татьяной и тремя детьми. Из Москвы прибыла правнучка Кира Сельвинская с дочерью Натальей. Наряду с г. Орловым, где служил протоиереем Казанского собора Михаил Тихоницкий, ставший в 1918 году одной из первых жертв «красного террора» на вятской земле, гости побывали также в Кирово-Чепецке.
Нынче их приезд совпал с другой памятной датой семьи Тихоницких - 50-летием блаженной кончины архиепископа Кировского и Слободского Вениамина - старшего сына Михаила Тихоницкого.

Владыка Вениамин
К началу 1940-х годов Кировская епархия была практически уничтожена. Действующими на ее территории оставались всего 6 храмов, а сама епархия с 1937 года не имела правящего архиерея. Лишь в 1942 году в управление ею вступил архиепископ Вениамин (Тихоницкий).
Он родился в 1869 году в Ижевске в семье священника. Богословское образование получил в Вятской духовной семинарии и с 1891 года служил священником в с. Юма Котельничского уезда. С 1894 года отец Вениамин более 40 лет священствовал в г. Вятке, пользуясь славой выдающегося и неутомимого проповедника. Он вел также широкую просветительскую и благотворительную деятельность. После октябрьского переворота 1917 года отец Вениамин был одним из ближайших помощников вятского епископа Павла (Борисовского).
В 1942 году определением Священного Синода вдовый протоиерей Вениамин Тихоницкий возведен в сан епископа Кировского и Слободского. С первых дней своего епископского служения владыка Вениамин призывал приходы епархии всеми силами помогать фронту и тылу. В ответ на это было собрано 355 тысяч рублей на строительство бронепоезда. Еще 100 тысяч рублей епископ Вениамин передал маршалу Коневу в марте 1944 года на подарки наиболее отличившимся бойцам. В апреле владыка получил благодарственное послание от маршала И. Конева. После войны владыка награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». В 1945 году возведен в сан архиепископа.
Не менее трудными оказались для епархии и послевоенные годы. И все же усердием владыки Вениамина в епархии стали открываться новые храмы, в том числе и в селах. А в г. Кирове верующим были переданы Серафимовская и Феодоровская церкви. За годы архипастырского служения Вениамина Тихоницкого - с 1942 по 1957 - число действующих в епархии храмов возросло до 75, а число священнослужителей - до 118.
Архиепископ Вениамин скончался 2 апреля 1957 года. Тело святителя погребено в крипте Свято-Серафимовского кафедрального собора.

Путь человека к Богу (из воспоминаний детства)
Первые послевоенные годы. Маленький деревянный домик на улице К. Либкнехта. Большая белая борода - очень мягкая и шелковистая. И от нее всегда очень вкусно пахло. Все это я чувствовала не со стороны, а в непосредственном соприкосновении: ее обладатель часто брал меня на колени. И было такое ощущение, будто я - в коконе тепла, ласки и покоя.
Помню, что всякий раз, когда мы с бабушкой Зинаидой Павловной Черепановой приходили в этот дом, нас усаживали за стол - большой, накрытый белой скатертью. И - конфеты! Карамель прямоугольной формы с рифлеными узорами по бокам, внутри - фруктовая начинка. И все это великолепие завернуто в красивые непрозрачные обертки, концы которых не закручены, а свернуты треугольником.
Я знала, что здесь живет священник. Кто он такой, как его зовут, может быть, тогда, в детстве, я и это знала. Но имя стерлось из памяти. Остались только ощущения тепла, уюта и защищенности. Они жили где-то в уголках памяти, не всплывая наверх, но грея постоянным, неосознанным теплом. И только относительно недавно, увидев в юбилейном издании «Архипастыри земли вятской» портрет владыки Вениамина Тихоницкого, я мгновенно поняла - это он, тот самый священник, что держал меня на коленях и крестил меня в своем доме на тихой вятской улочке. Вспомнила и его подарок при крещении - голубой эмалевый крестик. Где, когда, как он затерялся?
Как жаль, что бабушка уже давно умерла - светлая ей память! И некого спросить: как она была знакома с владыкой? Но я абсолютно уверена, что и владыка Вениамин, и его прихожанка - моя бабушка все эти годы не оставляли меня. И это владыка направил меня к Церкви, ко всему тому, чем я живу сейчас.
Спаси его, Господи!
Викторина Плотникова

Из книги: "Белов В.Н. (Составит.) Архипастыри Вятские и Сарапульские на Елабужской земле. Серия «Духовная жизнь Елабуги – по страницам Вятских Епархиальных Ведомостей 1867-1916 гг.». Елабуга, Издание Елабужского Отделения Русского Географического Общества, 2015. – с. 192"

Митрополит Никандр (в миру Николай Григорьевич Феноменов ; 2 (14) мая 1872, Орловская губерния - 18 февраля 1933, Ташкент) - епископ Русской православной церкви, митрополит Ташкентский.

Родился 2 мая 1872 года в семье священника Орловской епархии. Окончил Орловскую духовную семинарию. В 1893-1897 годах обучался в Киевской духовной академии. Во время обучения в Киевской духовной академии 3 апреля 1897 года пострижен в монашество, 10 апреля рукоположен во иеродиакона, а 15 августа - во иеромонаха.

В 1897 году окончил академию со степенью кандидата богословия и 3 октября назначен преподавателем гомилетики Тульской духовной семинарии. В марте 1900 году назначен инспектором Кутаисской духовной семинарии. 11 января 1901 году переведён на должность инспектора Тифлисской духовной семинарии. С 21 января 1902 года - ректор Тифлисской духовной семинарии в сане архимандрита. Указом от 19 мая 1905 года определен быть епископом Бакинским, но 2 июня того же года последовал иной указ о бытии ему епископом Кинешемским. 10 июля 1905 года хиротонисан во епископа Кинешемского, викария Костромской епархии. С 15 февраля 1908 года - епископ Нарвский, викарий Санкт — Петербургской епархии. С 26 мая 1910 года в течение трёх с половиной месяцев во время отпуска митрополита Антония управлял Санкт-Петербургской епархией и заведывал Александро-Невскою Лаврой и Исидоровским епархиальным женским училищем.

Участник Поместного Собора 1917-1918 годов в Москве. На Соборе был председателем издательского отдела; избран заместителем члена Св. Синода. 1 ноября 1918 года был арестован в Москве и заключен в Бутырскую тюрьму без предъявления обвинения. 7 апреля 1919 года возведен в сан архиепископа. 23 апреля 1919 года был приговорен к трем года заключения в концлагере, отправлен в Архангельский лагерь. 9 сентября 1920 года был досрочно освобождён из концлагеря. Вернулся в Москву. 20 октября 1920 года был арестован на своей московской квартире, заключен сначала в тюремном подотделе МЧК (Кисельный пер., 8, камера 9), затем в Бутырской тюрьме. В июле 1921 года освобождён под подписку о невыезде из Москвы.

В 1921 году стал членом Священного Синода и назначен архиепископом Астраханским. К месту назначения не выехал из-за подписки о невыезде. В январе 1922 года назначен архиепископом Крутицким, помощником Святейшего Патриарха Тихона. При вступлении в должность архиепископ Никандр собрал для представления и знакомства московских благочинных, причём дал каждому из них поручение доставить для него сведения о состоянии вверенного им благочиния. 22 марта 1922 года - арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в связи с делом «об изъятии церковных ценностей». 23 января 1923 - освобождён под подписку о невыезде из Москвы. 20 марта 1923 года - арестован, привлечён к суду вместе с Патриархом, митрополитом Арсением (Стадницким), секретарём патриарха Петром Гурьевым. 28 марта 1924 года - приговорён к 3 годам ссылки в Среднюю Азию. Сослан в Чимбай (Каракалпакия), затем в Хиву. Освобождён в 1925 году.

В ноябре 1925 года возведён в сaн митрополита и направлен на Одесскую кафедру. Осенью 1927 года перемещен митрополитом Ташкентским и Туркестанским, в связи с назначением в Одессу митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых). В 1930 году, когда у православных Ташкента отобрали в пользу обновленцев последний храм - Свято-Сергиевский, верующие стали собираться для общей молитвы возле маленькой кладбищенской часовни в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радосте». Богослужения совершали митрополиты Никандр как правящий архиерей и Новгородский Арсений (Стадницкий), сосланный в Ташкент. К этому времени в ведении митрополита Никандра состояло всего 27 приходов. 30 сентября 1931 года включен в число постоянных членов Временного патриаршего Священного Синода.

За два года нахождения Владыки при Вятской кафедре он вряд ли побывал в Елабуге более 1 – 2-х раз. Тем ценней с исторической и духовной точки зрения единственная публикация, посвященная этому посещению, которая называется «Посещение Преосвященнейшим Никандром г.Елабуги и Архипастырская беседа его с городским духовенством» которой мы и завершаем настоящий сборник серии «Духовная жизнь города Елабуги по материалам «Вятских Епархиальных Ведомостей» 1867-1916 гг.».

Из книги: "Белов В.Н. (Составит.) Архипастыри Вятские и Сарапульские на Елабужской земле. Серия «Духовная жизнь Елабуги – по страницам Вятских Епархиальных Ведомостей 1867-1916 гг.». Елабуга, Издание Елабужского Отделения Русского Географического Общества, 2015. – с. 192"

Епископ Вятский Нил. В миру Николай Федорович Исакович. Родился в 1799 году в селе Орехи Оршанского уезда Могилевской губернии.

Архиепископ Нил (Исакович) вошел в историю Русской Православной Церкви как один из наиболее просвещенных и деятельных архипастырей XIX века. Он был назначен на Вятскую кафедру 8 декабря 1835 г., переводом из Ярославля, где в течение пяти лет в сане архимандрита возглавлял местную семинарию, уделяя особое внимание преодолению раскола и православной миссии среди язычников. Вятская кафедра, на которую он был хиротонисан 8 декабря 1835 года, стала первой в жизни молодого архиерея, которому едва исполнилось 36 лет. Здесь Владыка Нил встречал наследника престола — будущего императора Александра II, принял участие в открытии А. И. Герценом Вятской публичной библиотеки. За два с половиной года, что молодой епископ провел в г. Вятке, в лоно православия возвратились до 6 тысяч старообрядцев. 23 апреля 1838 г. владыка Нил был переведен в г. Иркутск, где его миссионерская деятельность охватила всю Сибирь и Дальний Восток. Причем опорой тому стала местная семинария, выпускников которой владыка Нил активно привлекал к делам миссии. В результате, за 15 лет архипастырства им было заложено более 70 храмов, в том числе в тундре Якутии и на Камчатке. В конце 1853 г. владыка Нил в сане архиепископа был переведен в родной Ярославль. Здесь он окончил труд «О буддизме», был избран почетным членом Санкт-Петербургского университета. Архиепископ Нил мирно отошел ко Господу 21 июня 1874 г.

Был кавалером орденов Св. Анны 2 ст. (1835), Св. Анны 1 ст. (1838), св. Владимира 2 ст. большого креста (1842) и Александра Невского (1852), был награжден панагиями с алмазами (1847, 1856), золотым 2-го разряда знаком Св. Равноапостольной Нины (1870), бронзовым наперстным крестом в память войны 1853-1856 гг., алмазным крестом для ношения на клобуке (1858).

Известно, что именно владыка Нил стал прототипом главного героя рассказа Н.С.Лескова «На краю света», в начале которого архиерей вспоминает свои труды на вятской кафедре.

В первый же год своего архиерейства в Вятке молодой архиепископ предпринимает путешествие по вверенной ему епархии, которое продолжается сравнительно непродолжительное время – с 7 по 25 июня 1836 года, т.е. всего 18 дней. Однако за этот период он успевает посетить 33 приходских села и 3 уездных города — Глазов, Елабугу и Малмыж. Краткие описания посещенных приходов составленные самим Епископом были опубликованы в «Вятских епархиальных ведомостях» в 1908 году и в настоящем издании их фрагмент, относящийся непосредственно к Елабужскому краю, переиздается впервые.

В канун Великой Отечественной войны церковная жизнь в Кировской области находилась в тяжелом положении. Атеистическая машина при содействии раскольников-обновлеццев уничтожила епархиальное управление Вятской паствой, разрушила и закрыла множество храмов, надругалось над древними святынями нашего народа. Подавляющее большинство из тех священнослужителей, которые остались в живых, находились в тюрьмах, лагерях и ссылке. Церковная организация была разгромлена.

В 1939 году из архиереев по всей России на своих кафедрах оставались Предстоятель Церкви - митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями, и архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский). Вятская епархия была лишена своего архипастыря еще 5 августа 1937 г. В 1939 году в России осталось лишь 100 соборных и приходских храмов. В епархии было 6 действующих храмов из них 2 в Оричевском районе и 4 в Санчурском. В городе Кирове к началу войны не осталось ни одной действующей церкви. Епископ Киприан (Комаровский), управляющий Кировской епархией с 11 июня 1934 года находился в заключении. В это время существовала другая так называемая «Кировская епархия », управляемая раскольником Иоанном (Миртовым), именовавшим себя «митрополитом Горьковским и Кировским». Все это только осложняло и без того трудную ситуацию, сложившуюся в церковной жизни Кировской области к началу войны. Соседние епархии также остались без архиереев. Вместе с Кировской епархией с 1937 по 1942 гг. вдовствовали Горьковская, Казанская и Костромская, с 1940 по 1944 - Вологодская епархии.

В последние предвоенные годы волна антицерковных репрессий утихла отчасти потому, что почти все, что можно было разрушить, - уже разрушили, что можно было растоптать, - растоптали. Нанести последний удар советские вожди считали преждевременным по разным соображениям. В задачи советского правительства не входило полное уничтожение Церковной власти. «Для советского государства, - пишет Патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский), - важно было сохранить Патриархию как орган Высшего церковного управления в целях «рекламы и пропаганды». Война полыхала вблизи границ Советского Союза. Несмотря на показное миролюбие своих деклараций и на заверение в прочности дружественных отношений с Германией, Сталин знал, что война неизбежна, и навряд ли он был настолько ослеплен своей собственной пропагандой, чтобы строить иллюзии относительно готовности народных масс защищать коммунистические идеалы. Жертвуя собой, люди могли сражаться только за свою Родину, и тогда коммунистические вожди обратились к патриотическим чувствам граждан. Тревожными предвоенными ожиданиями и страхами объясним спад богоборческой злобы. В Кировской епархии к началу войны действовало несколько приходов. Среди них Троицкая церковь в с. Истобенск Оричевского района, Введенская церковь с. Русские Краи Кикнурского района, Церковь с. Чигиринь Кырчанского р-на, и некоторые другие. Из документов, хранящимся в Вятском епархиальном архиве стало известно, что церковная жизнь на приходах с началом войны не остановилась, а напротив приобрела новое качественное значение. Об этом рассказывают протоколы приходских собраний, переписка приходов и другие документы.

22 июня 1941 г. в день всех святых в земле Российской просиявших началась Великая Отечественная война. В первые дни войны началась мобилизация на фронт. На борьбу с фашистскими захватчиками в ряды регулярной армии отправлялось и духовенство. Личные дела священников из фондов ВЕА содержат интересные материалы о воинском и трудовом подвиге вятского духовенства. Среди многих был и диакон Иван Тарасович Евдакимов. В 1931 году он был рукоположен в диакона епископом Ижевским Митрофаном. С 1932-1939 гг. служил в Георгиевском соборе г. Малмыжа, а после закрытия собора находился за штатом. В 1942 году был мобилизован на фронт. Вятское духовенство подвизалось и на трудовом фронте. 15 марта 1942 года в Трудовую Армию был призван священник Даниил Николаевич Домрачев, рукоположенный в священный сан 18 сентября 1934 года епископом Нолинским Георгием. 38 Трудовая армия, где служил отец Даниил работала на строительстве Горьковской железной дороги Ижевск-Глазов-Пермь-Соликамск. Протодиакон Михаил Павлович Лимонов был мобилизован на фронт в 1941 году. В своем письме родным 12 августа 1942 года отец Михаил писал: «В части, куда прибыл, я был зачислен во взвод связи телефонистом и в этой должности находился до 7 июня, т.е. до ранения. Участвовал в шести боях, и вот в последнем бою в местечке Жиздра изверги-фашисты ранили меня в правую ногу выше колена. После ранения отец Михаил был некоторое время зав. делопроизводством в отделе вещевого снабжения 64 стрелкового полка 97 стрелковой дивизии на 2-ом Белорусском фронте. За участие в Великой Отечественной войне он был награждён орденом «Красная звезда » и медалью «За победу над Германией ». Демобилизовался в 1946 году в звании старшего лейтенанта. В том же году принял сан диакона в Кировской епархии.

По окончании войны в 1945 г. священники и диаконы, оставшиеся в живых и способные продолжать свое служение, вернулись в православные храмы епархии. Многие молодые люди, вернувшись с войны, в условиях относительной свободы, принимали священнический сан и отправлялись возрождать разрушенные приходы. Среди таких людей следует назвать имя протоиерея Александра Евграфовича Амосова. Отец Александр имел много государственных, военных наград и знаков отличия.

Самым значимым событием в этот период стало восстановление епархиального управления во главе с епископом Кировским и Слободским Вениамином (Тихоницким). Личность нового владыки была хорошо знакома вятскому духовенству. Он долгое время был священником Владимирской церкви города Вятки. Родился будущий вятский иерарх 12 октября 1869 года в семье священника Ильинской единоверческой церкви Ижевского завода - Михаила Тихоницкого. Получил семинарское образование и с 22 лет нес священническое послушание на разных приходах Вятской епархии. В 1918 г. его отец – протоиерей Казанско-Богородицкого собора г. Орлова был расстрелян за контрреволюционную пропаганду. Сохранился документ, в котором говорится, что в период церковного раскола протоиерей Вениамин Тихоницкий сохранил верность Православной церкви и входил в состав временного епархиального Совета при Вятском епископе Павле (Борисовском). Заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий придавал большое значение Кировской кафедре, поэтому после длительного перерыва епископ Вениамин был рукоположен одним из первых. Вступив в управление епархией, владыка хорошо понимал, какой большой груз ответственности ложился на его плечи. Шла война, епархиальное управление находилось в руинах. Часть духовенства мобилизовалась на фронт, часть работала на предприятиях и заводах, оставшееся небольшое число священников продолжали служить в храмах епархии. Организаторский талант владыки позволил консолидировать силы и восстановить разрушенную епархию.

31 октября 1941 года начальник УНКВД по Кировской области капитан государственной безопасности Шустин обратился к секретарю областного комитета ВКП(б) Лукьянову с письмом. В нем в частности говорится «В целях более быстрого обеспечения широкого размаха патриотической работы, а также рассеивания провокационных слухов является целесообразным и необходимым открытие одной из церквей на территории города Кирова. <…> Со своей стороны считаем целесообразным открыть бывшую Серафимовскую церковь на улице Урицкого, помещение которой ныне занято под склад музейного имущества». Весной 1942 года церковный совет общины обратился в Президиум Верховного Совета РСФСР с просьбой открыть храм вновь: «…В эту тяжелую годину для нашей страны просим дать нам – верующим возможность молиться в храме за тех воинов, которые своей грудью защищают нашу родную землю, а также за тех, кто уже отдал свою жизнь за благо Родины». 12 октября 1945 года Серафимовская община была зарегистрирована, церковь стала главным кафедральным собором города и всей епархии и долго будет оставаться центром церковной жизни Кировской епархии.

8 сентября 1943 г. в Москве состоялся архиерейский собор Русской Православной церкви, на котором митрополит Сергий (Страгородский) был избран Патриархом Московским и всея Руси. Среди участников собора был и епископ Кировский Вениамин. Собор сделал несколько обращений, среди них обращение к советскому правительству. В нем в частности говорится: «Небесный же Глава Церкви да благословит труды правительства своим зиждительным благословением и да увенчает нашу борьбу за правое дело вожделенной победой и освобождением страждущего человечества от мрачных уз фашизма ». Среди прочих это послание подписал и Кировский архиерей. Не менее интересно и другое заявление собора: «осуждение изменников вере и Отечеству» « И мы сегодня, - говорится в обращении, - постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана. Аминь.» В этих и других посланиях характерно выразилось то великое служение Церкви, которое она понесла в суровые годы войны. Проповеди священников, слова и обращения архиереев все было направлено на поднятие духа патриотизма и героизма. В одном из обращений епископ Вениамин сказал: «Дело наше пойдёт быстрее и скорее окончится тяжёлая война, если у нашей победоносной Красной армии будет больше усовершенствованного вооружения. Рабочие, колхозники, служащие, интеллигенция нашей области для скорейшего изгнания врага проводят сбор средств на строительство бронепоезда от Кировской области. Предлагаю духовенству и приходским советам устроить собрания и собеседования по этому вопросу и без всякого колебания, корыстных расчётов жертвовать на сооружение бронепоезда » 5 .

Ответ не замедлил ждать. Православный народ, как только ослабли тиски атеистического гнета, с неутолимой жаждой внимал каждому слову, исходящим из уст священника. По воспоминаниям духовенства Серафимовского собора «храм был переполнен каждый день. В 1943 году разрешили сходить на реку освятить воду в день Крещения Господня. Пришло столько народа, что с трудом помещались на берегу. Воду освящал сам владыка Вениамин.

В 1943 г. был создан Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР, впоследствии преобразованный в Совет по делам религии. В каждой области появился уполномоченный по делам РПЦ. Основным вопросом обсуждения, как правило, становился вопрос открытия новых храмов. Относительная свобода военных лет привела в храмы огромное число людей. Так в годы войны обсуждался вопрос открытия Троицкого собора г. Уржума, Федоровской и Серафимовской церквей в Кирове и др. 29 декабря 1944 г. уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви К.Ф. Мошков на семинаре пропагандистов при Кировском обкоме ВКП(б) констатировал:«...С момента начала отечественной войны для сплочения вокруг мероприятий партии и советской власти, направленных для помощи фронту, для сплочения всех сил для отпора фашистам нам пришлось изменить некоторое отношение к церкви. <...> 15 .

Таким образом, документы свидетельствуют о повсеместной разрухе и нищете, нужде, и голоде, но одновременно и о духовном и патриотическом подъеме русских людей. Только сильные духом люди могут при полной нищете и бедности отдавать последнее в помощь раненым воинам, строительство танковой колонны, восстановление храма. «Каждую службу, - рассказывает протоиерей Александр Образцов, - по храму ходили прихожане с тарелкой и собирали средства в помощь нуждающимся и люди давали, жертвовали последним. К новому году прихожане собирали Рождественские подарки для солдат. В храмах служили молебны о победе русского оружия. » Клир кировской церкви оказался самым активным и в сборе средств на постройку танковой колонны им. Дмитрия Донского. Из 230000 руб., собранных с этой целью верующими Кировской области, на долю одного только духовенства Серафимовского собора пришлось 25000 руб. 8 Прихожане же на это дело собрали 85000 руб. 9 29 марта 1944 г. на первой полосе газеты «Кировская правда » было опубликовано обращение епископа Вениамина в Кировское отделение Государственного банка : «Прошу перевести Маршалу Советского Союза, Командующему Вторым Украинским фронтом Ивану Степановичу Коневу на подарки героям руководимых им войск 100 тысяч рублей » 11 .

Уже 5 апреля областная газета напечатала текст телеграммы на имя епископа Вениамина со словами: «Благодарю за заботу о героях-воинах фронта, изгоняющих ненавистного врага с нашей священной земли. Маршал Советского Союза И. Конев » 12 .

В том же 1944 г. Кировский городской совет получил от епархии около 40000 руб. для оказания помощи семьям фронтовиков и 30000 руб. – для нужд вернувшихся с фронта инвалидов 13 .

И вновь весомую лепту внесла Серафимовская церковь, которая «перечислила на содержание госпиталей 50 тыс. рублей, инвалидам войны – 20 тыс., семьям военнослужащих – 55 тыс., детским домам – 12 тыс. рублей» 14 .

Победа в войне принесла много радости всем, но вместе с тем и советское руководство, посчитав, что задачи Церкви как патриотического агитатора выполнены, стали вспоминать старые приемы давления на Церковь. Однако исторический перелом уже свершился, Церковь, очищенная в горниле репрессий, стоявшая вместе с народом против фашизма приобрела теперь огромный авторитет не только простого народа, но и среди многих руководителей. Для Кировской епархии война стала эпохой – эпохой возрождения разрушенной епархии, архиерейской кафедры, приходской жизни. Большая заслуга в этом и лично Преосвященного Вениамина. Вместе с архиепископом Вениамином в 1945 г. награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. » и целый ряд духовенства, например, протоиерей Михаил Якимов, протоиерей Александр Амосов, протодиакон Михаил Лимонов, диакон Владимир Марков и другие. 17 Владыка скончался в 1957 году и был погребен в крипте Серафимовского храма. Сейчас его подвиг не забыт, на его могиле совершаются панихиды где верующие молят Бога даровать царство Небесное архиепископу Вениамину и всем от века почившим православным воинам за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших. И это высшая признательность благодарных потомков.

Архивариус епархиального архива протоиерей Андрей Дудин